Пожалуй, на сегодня все, друг мой. Возможно, у меня не будет больше случая поговорить с тобой, но мы сможем обмениваться сообщениями через "самого".
Я оставил рацию включенной еще на целую минуту и, лежа на кровати, прислушивался к атмосферным помехам и общему радиофону. У меня были опасения, что наш разговор мог прослушиваться, и я надеялся, что оператор пеленгующей станции выдаст себя, нажав на кнопку передачи, или даже начнет переговариваться на той же частоте с кем-то еще, думая, что я уже ушел из эфира. Но все было тихо. Наши рации работали на фиксированной частоте в 28 мегагерц.
Проделав кое-какую исследовательскую работу, я установил, что государственная полиция работала на каналах связи, настолько удаленных от этой частоты, что, даже если бы полицейские в патрульной машине проехали по Артиллери-роуд, они практически не имели бы шансов уловить наши переговоры. Жители окрестных кварталов, настраивающие свои приемники на волны Би-би-си, "Радио Люксембург" или многочисленных пиратских радиостанций в нейтральных водах у берегов Великобритании, тоже не могли выйти на нашу частоту даже случайно. Конечно, специальная передвижная пеленгующая станция, выдвинутая в район тюрьмы, смогла бы засечь нас, но это само по себе значило бы, что нашему делу - труба.
Лежа на кровати, я вновь стал мысленно прокручивать события сегодняшнего дня. Получалось, что в тюрьме все знали о побеге, кроме надзирателей. Просто чудо, что никто не настучал!
Позднее, к своему великому изумлению, я узнал из доклада Маунтбэттона, что все-таки настучали и тюремная администрация получила точную информацию о дне и времени предстоящего побега! Стукач анонимно позвонил в Скотленд-Ярд и ошибся только в одной детали. Он сообщил, что беглецы попытаются скрутить надзирателя на одном из этажей и отнять у него ключи. Можно предположить, что надзиратели в тот день особенно крепко держались за свои ключи. И все равно совершенно невероятно, что тюремной администрации не пришло в голову организовать усиленное наблюдение за этой шестеркой, чтобы не допустить их "совершенно случайного" сбора в одной и той же камере, оконная решетка которой была предварительно перепилена для побега. Наименьшее, чего можно было ожидать после такого точного сигнала, так это организации охраны тюремной стены: снаружи - силами полиции, изнутри - надзирателей. На самом же деле единственный охранник сидел, как обычно, на своем стуле в углу тюремного двора и преспокойно отправился домой в положенное время, оставив стену вообще без охраны.
Что ж, если тюремная администрация и дальше будет такой же халатной, наши шансы на успех повысятся.
Свобода
На следующий день сообщениями о групповом побеге были заполнены первые полосы газет. Авторы редакционных комментариев кипели негодованием. Мои сослуживцы на фабрике возмущались не меньше. Чтобы поправить положение, они предлагали вдвое увеличить высоту стены вокруг тюрьмы и организовать ее постоянное патрулирование вооруженной охраной, осужденных держать взаперти в камерах 24 часа в сутки, а двери камер открывать только для того, чтобы швырнуть преступникам еду, заключенных, нарушающих режим, регулярно пороть, сроки заключения увеличить, а систему зачетов и досрочных освобождений отменить.
Министр внутренних дел Рой Дженкинс лично посетил Уормвуд-Скрабс, и в вечерних газетах появилась его фотография на фоне ворот тюрьмы. Несколько дней спустя, выступая в Палате общин, министр внутренних дел заверил парламентариев, сделавших запросы, что уже существуют конкретные планы укрепления безопасности в Уормвуд-Скрабс и других тюрьмах. Для этого будут использованы самые современные методы, включая установку телевизирнных камер. Как заявил министр, было бы только справедливо создать для заключенных по возможности гуманные условия, совместимые с требованиями безопасности.
Заявление министра внутренних дел в Палате общин в значительной степени снимало мои опасения, но меня продолжали беспокоить два вопроса. Когда телевизионные камеры появятся на тюремных стенах? Но даже если их и не установят до побега, сколько еще времени Блейк будет оставаться в Уормвуд-Скрабс?
В то время мы, к счастью, еще не знали об обращении директора тюрьмы Уормвуд-Скрабс в министерство внутренних дел с настоятельной просьбой срочно перевести Блейка в тюрьму для особо опасных преступников. Как нам стало известно позже из доклада Маунтбэттона, это был уже второй запрос о переводе Блейка в другую тюрьму. Невероятно, но министерство внутренних дел предпочло проигнорировать эти предложения.
В субботу вечером я еще раз навестил Майкла Рейнольдса. Денег он пока не достал, но они были ему обещаны. По его расчетам, через пару недель он добудет две сотни фунтов.
В понедельник вечером я вышел на связь с Блейком.
После обмена позывными пвьными кодами он поинтересовался, какова слышимость.
- Слышу тебя хорошо, - сказал я.
- Отлично. Знаешь, почему я задал этот вопрос? Как помнишь, антенна моего транзистора - это кусок медной проволоки, протянутой из одного конца камеры в другой.
Теперь я отсоединил эту проволоку от транзистора и прикрепил один конец ее к антенне рации. Я могу сейчас не выдвигать эту антенну и говорить с тобой, держа рацию в любом положении, даже под одеялом. На условия приема это не влияет. Прием.
- Удачная идея. А как там с побегом? Каковы последствия? Прием.
- До сих пор, - сказал Блейк, - ничего серьезного не произошло, хотя слухов масса: все приговоренные к пожизненному заключению будут переведены в другие тюрьмы, все ассоциации заключенных распущены и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37