Парень, за которым я охочусь, похож на моего клиента Джоша Дельброка. Это здоровенный русский, и он вполне может оказаться громилой.
- Кто, Дельброк?
- Нет, русский, - я покачал головой. - Думаю, это он грохнул Пола Мандерхейма, и именно его видела Сандра Шэйн убегающим с поля брани. Наверное, в темноте она приняла его за Дельброка.
- Ну, и?
- Мы должны его схватить и где-нибудь подержать, пока я не привезу для опознания Сандру Шэйн. Вероятно, она признается, что видела на лестнице не Дельброка, а его.
- Раз плюнуть. С иностранцами не бывает хлопот.
- Мне бы твою уверенность, - угрюмо буркнул я. Откуда-то внезапно донесся громкий баритон, сопровождаемый звуками пианино. Голос был такой мощный, что по спине у меня забегали мурашки. Он пел по-русски. Чистая, как горный водопад, мелодия плыла по улице, эхом отражаясь от тротуаров.
- "Ничего!" - заглушая пианино, гремел баритон. Затем на несколько секунд наступила тишина, и вновь заревел голос.
Вдруг французское окно в коттедже напротив разлетелось вдребезги, как будто в доме взорвалась бомба. Баритон был похож на грохот динамитной шашки. "Ничего", и из окна вылетело небольшое пианино, какие обычно стоят в барах. Оно упало на лужайку перед домом и развалилось на куски. В воздухе, словно зубы пропустившего сильный удар боксера, замелькали клавиши из слоновой кости. Металлические струны взвыли, как живые. В окне появился громадный человек и с обиженным видом остановился над обломками.
- Расстроился, - с сильным акцентом уже по-английски пробормотал он. Затем пнул ногой красную обшивку инструмента и пробил в ней большую дыру. Нужен настройка.
Таксист с ужасом уставился на меня.
- Мы должны его похитить?
Он быстро вытащил из джинс все деньги, которые я ему дал в течение последних тридцати минут.
- Вот, - задыхаясь, он швырнул доллары. - Я только что вспомнил, что у меня важное дело в Ван-Найс.
- Бросаешь меня? - Я с улыбкой собрал деньги.
Он задумчиво следил за тем, как я прячу их в бумажник. В его голове шел десятираундовый бой между жадности с осторожностью. Осторожность в конце концов взяла верх.
- Вот она, твоя верность, - насмешливо сказал я.
- Ладно, я - предатель. Пока.
Когда я вылез из такси, он нажал на "газ" и умчался, как бешеный. Я почувствовал себя одиноко, как приговоренный к повешению на пути к виселице. У меня было предчувствие, что Алексей Соронов скоро разбросает мои кишки по лужайке так же, как клавиши пианино.
Ну и ничего. Я расследую важное дело, дело об убийстве. Я перешел через улицу и приблизился к русскому.
- Здравствуйте, - робко поздоровался я. Его голова была почти такой же лысой, как и у Джоша Дельброка, а физиономия - даже шире.
- Ха, - озадаченно произнес он. От его голоса, казалось, задрожал тротуар. - Вы меня знаете?
- Конечно. Вы - Соронов, киноактер.
- Вы видел меня в картина?
- Много раз.
- Хотите автограф?
- Я - один из самых преданных ваших поклонников, - ответил я.
Он положил свою лапищу мне на плечо. Она весила тонну и едва не переломила мне ключицу.
- Пойдем в дом. Поклонник? Мы выпьем водка. Мы напьемся вдрызг.
Он взял меня и внес в дом, как мальчишка несет коробку кукурузных хлопьев. Я вовсе не хотел идти в гости, но что я мог сделать - у меня не было выбора.
Глава 7
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ ДЕЛА
На плите стоял горшок с каким-то варевом, раковина была завалена немытой со времен Перл-Харбор посудой.
На столе стояла одна пустая и две полные бутылки водки. Алексей Соронов схватил бутылку и, не потрудившись вытащить пробку, просто отбил горлышко. Он рассеянно смахнул на пол осколки стекла и достал бокал, который наполнил до краев.
- Вот, - сказал он.
- Это мне?
- Пей! Ты будет хорошо.
Я сказал, что мне и так неплохо, но мой хозяин не был похож на человека, чьим гостеприимством можно было пренебречь, не рискуя при этом попасть в больницу. Я выпил и тут же задохнулся, чувствуя, как огненная вода жидким пламенем растекается по желудку. У меня сразу же заслезились глаза.
- Хороший пошло?
- Как раскаленная докрасна наждачная бумага, - тихо ответил я. - Вы вчера ночью много этого выпили?
- Я пью её каждый ночь.
- Чтобы утопить печаль? - поинтересовался я. Он ответил с достоинством:
- Пупсик, водка столько нет, чтобы утопить печаль русский человек. Русские очень печальный народ. Мы болен меланхолера.
- Особенно вы, - намекнул я. - Особенно после того, как вас выгнали из "Параметро"?
С несчастным видом русский опять приложился к бутылке.
- Я это не понимай, - с детской простотой ответил он. - Большой тайна? Этот Мандерхейм, он... Эй, откуда ты знаешь?
- Слухи.
- А, это другой дело.
- Почему Мандерхейм вышвырнул вас?
Его лицо приобрело глубокомысленное выражение.
- Спрашивай свой слухи.
- Нет, - запротестовал я. - Лучше, если я об этом услышу от вас. Мне нравится ваш голос, - с надеждой добавил я.
- Ха, у меня есть хороший актерский голос. Но мистер Мандерхейм не думать так.
- Почему?
- Потому что я однажды сделал ошибка. Я вошел в его кинопроекционная. Там была темнота. Он крутил новый ролик старый немой фильм, только озвученный.
Я почувствовал, что у меня кружится голова, и не только от водки.
- Ну-ка, ещё раз, - взмолился я. - Я ничего не понял,
- Очень простой, - русский передернул плечами. - Понимаешь, я забрался эта кинопроекционная. Она никого нет, кроме сам Мандерхейм. Он сам крутил кино.
- Хорошо, пока ясно. Мандерхейм захотел в одиночестве посмотреть кино. Какой фильм?
- Сначала на экран было: "Пол Мандерхейм представляет". Затем появился: "Диалог и комментарии Джошуа Дельброка. Первый серия". Затем пустые кадры и "Мэри Бикфилд в фильм "Возлюбленная шторма".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15