Как вы сказали.... Потом написала на имя начальника нашего отделения милиции и хотела вручить ему это письмо лично в руки. Мы с ним созвонились и договорились встретиться. Но каждый раз, когда я собиралась к нему приехать, у него либо находились какие-то срочные дела, либо он улетал в командировку. Словом, встретились мы с ним только через восемь месяцев. Пришла я к нему в кабинет, изложила все факты: и то, что на столе было три рюмки, и что дверь с петель была снята, и что, как врач, я вижу противоречия в заключении экспертизы. Потратила на это часа полтора, а он мне вдруг говорит, что не может принять моего заявления. Убийство не в их компетенции. И тут неожиданно поворачивается кресло, которое стояло ко мне спиной, и в нем я вижу мужчину. Мужчина представляется мне районным прокурором. Он, оказывается, все полтора часа внимательно слушал наш разговор. И он мне говорит: "Ну если вы так настаиваете, Зинаида Петровна, напишите заявление о возбуждении уголовного дела по факту убийства в районную прокуратуру и принесите его мне. И поскольку все уже в прошлом сделайте это через месяц. Мне так удобнее". То ли он уезжал на какое-то совещание в Петербург, то ли ещё куда-то. Словом, в тот момент ему было не до меня.
- Но через месяц вы с ним встретились?
- Нет, - вздохнула Зинаида Петровна. - Говорила же я вам, что на меня сыплются несчастье за несчастьем. Через три дня я попала в аварию и загремела в больницу с трещиной в позвоночнике. Провалялась десять месяцев. Потом, когда выписали, полгода была на больничном. Из дома почти не выходила. Словом, мне было не до заявления. Когда я, наконец, поправилась и написала в районную прокуратуру, мне ответили, что возбудить уголовное дело не представляется возможным, поскольку материалы по этому делу утеряны.
- Как это утеряны? - поднял брови Берестов.
- А вот так: утеряны, и все! Я, конечно, после этого писала в городскую прокуратуру, затем в Генеральную, наконец, депутату Мосгордумы Владимиру Гонееву - всегда получала один и тот же ответ: все утеряно, люди - наказаны, а возбудить уголовное дело не представляется возможным.
- Просто детектив какой-то! Ответы из прокуратуры у вас есть?
Зинаида Петровна достала из шкафчика четыре казенных конверта без марок и подала журналисту.
- С них можно снять ксерокопию?
- Ради бога!
Берестов торопливо спрятал конверты в сумку, виновато улыбнулся и выключил диктофон.
- Заключение экспертизы тоже утрачено? - спросил он деловито, но Зинаида Петровна ответить не успела. У журналиста зазвонил сотовый.
- Леня, ты где? - услышал Берестов голос Топорова, поднеся телефон к уху.
- Раскручиваю криминал. Мы вчера с тобой говорили.
- Срочно в редакцию! Ты нужен.
Берестов сунул телефон в карман и стал вылезать из-за столика.
- Вы уже уходите? - забеспокоилась Зинаида Петровна.
- Мне пора! Я вам ещё позвоню.
- Ну вы же ничего не съели. Выпейте хотя бы рюмку коньяку!
7
- Ну что ещё стряслось? - недовольно проворчал Берестов, вваливаясь в кабинет к заместителю редактора.
Топоров в это время ошалело смотрел в монитор, и глаза у него были в куче.
- Есть бомба для первой полосы. Дворняга, защищая хозяйку, загрызла бультерьера. Причем насмерть! Бери фотографа и поезжай на Беговую. Точный адрес возьмешь у секретарши.
- Ты считаешь это сенсацией?
Топоров поднял стеклянные глаза на Берестова.
- А по-твоему, нет? Собака, которую специально выводили для собачьих боев, не смогла справиться с простой дворнягой. Причем этот бультерьер, которого загрызла дворняга, неоднократный чемпион. Я точно не знаю, но ты это выясни! У неё одних медалей штук восемь. Медали сфотографируй все, на подушке. Это получит широкий общественный резонанс и среди русских вызовет национальный подъем.
Берестов расхохотался.
- Ну ты, Топоров, юморист! Ради этой ерунды оторвать меня от такого серьезного дела?
Топоров нервно завозился на стуле.
- Если ты не берешься, я поручу другому. Я тебе хотел сделать как лучше! Это бомба. Это точно пойдет! А то, что менты где-то на кого-то не завели уголовного дела, в Москве это сплошь и рядом. Читателю уже надоело! А вот с собаками - это супер!
- Но я журналист по экономике, а не по собаководству...
- То есть ты отказываешься?
- Безусловно.
- Смотри! Тебе публиковаться, не мне. Позови тогда Иванову. А насчет убийства посоветуйся с нашим юристом. Покажи ему ответ из прокуратуры, и он точно скажет, стоит ли копать дальше. На мой взгляд, это дело гиблое. Я на твоем месте раскрутил бы из всей этой истории только про то, как вырубилось электричество. А что? Пусть расскажет, как она жила девять месяцев с одной лампочкой на всю квартиру. Если пользовалась свечами - это сенсация! Представляешь, на первой странице крупными буквами: "В Москве живут при свечах!" А ниже мелкими: "Свет отключили инопланетяне!"
Берестов махнул рукой и вышел вон. Ничтожная желтая газетенка! С этим надо либо мириться, либо искать другую работу. Словом, бежать! Только куда? Да хотя бы в ту же "Комсомолку". Нельзя сказать, что она серьезней "Московских вестей", но там, по крайней мере, редактор не армянин. Здесь же единственный луч света - только Лилечка Иванова.
Ее он нашел на лестнице восседающей на перевернутом сейфе с сигаретой в руках. Она была в коротеньком желтом платьице, в легких босоножках, с двумя кокетливыми косичками, струящимися фонтанчиками. Сегодня глаза её были темно-синими, что говорило о том, что в данный момент она не в духе и к ней без надобности лучше не подходить. И точно, повернув голову и мило тряхнув косичками, Лилечка с доса дой выдохнула дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62