- Никто не выходил.
- А из музея еще есть выход?
- Есть черный ход во двор. Но им не пользуются уже года три. Он ведет сразу на второй этаж.
- Ключи от черного хода у кого?
- У Зои Павловны.
- Понятно. Слесари еще не появлялись?
- Нет.
- Как появятся, дайте знать.
Карасев бросил изгрызанную ручку в корзину и отправился к экспертам. Они уже завершили работу, осмотрев и обнюхав все залы и закутки музея, а также сняв у музейщиков отпечатки.
- Есть что-нибудь интересное? - спросил Тарас у Саши.
- В подвале обнаружены следы мужских резиновых сапог сорок третьего и сорок пятого размеров. Там протекало из батареи и от этого на полу образовалась ржавая лужа. Так что следы получились довольно четкие.
- Это ноги слесарей! - махнул рукой Тарас. - Магнит нашли?
- Нет! С магнитом глухо. По логике, от него должны были избавиться сразу. Его должны либо бросить в мусор, либо смыть в унитазе. Мусорные корзины мы проверили, в унитазах посмотрели. Магнита нет. На данный момент все, но мы еще не закончили.
- Когда снимали отпечатки, заметили у кого-нибудь на пальцах пластилин?
- Ничего мы не заметили. Честно говоря, на пластилине мы не сосредоточивались. Для того чтобы сорвать с датчика магнит, не обязательно касаться пластилина.
- А чтобы прикрепить?
- А чтобы прикрепить, нужно скатать как минимум два шарика. У трупа никаких следов пластилина на пальцах не обнаружено. Так что магнит к датчику, скорее всего, крепил не сторож.
- Если его вообще крепили, - вздохнул Тарас и пошел разыскивать директрису.
Он нашел ее в кабинете Гончарова. Она стояла у раскрытого шкафа и листала старинную книгу. За столом сидела миловидная черноволосая девушка лет двадцати двух. Красавица была настолько погружена в свою писанину, что даже не подняла головы. Алла Григорьевна напротив - расплылась в улыбке и участливо поинтересовалась:
- Уже что-нибудь нашли?
- Ищем, - неопределенно ответил Карасев, задерживая долгий взгляд на девушке. Она была в его вкусе. "Допросить, что ли?" - подумал он.
- Алла Григорьевна, я хотел бы вам задать несколько вопросов относительно Локридского, - произнес Карасев.
- Нет проблем! - с готовностью отозвалась директриса и сунула книгу в шкаф. - Идемте ко мне в кабинет! - Она кинула взгляд на девушку и приказала: - Когда закончите с аннотацией, займитесь тургеневскими письмами!
- Хорошо, Алла Григорьевна, - ответила девушка, подняв на нее свои красивые глаза.
- Это наше племя - младое, незнакомое, - пояснила директриса, когда вышли из кабинета. - Очень талантливая девушка. И скромная.
- В чем же ее талант? - улыбнулся Карасев.
- Во всем! - ответила директриса. - У нее всеобъемлющее мышление и прекрасно развито чувство синтеза. Это важно для исследовательской работы. И потом, она очень живо интересуется историей нашего края, хотя сама приезжая.
После того как они зашли в кабинет и сели за стол друг против друга, Карасев спросил:
- Что за человек был Локридский?
- Человек как человек, - пожала плечами Алла Григорьевна. - Тихий, непьющий, бесконфликтный. Другие сторожа - три месяца проработают, ну, бывает, что и год, ну, от силы - два и поминай, как звали. А Александр Яковлевич работает у нас, дай бог, уже десять лет. Точнее, работал.
- Мне показалась, его не очень любит Зоя Павловна.
- Ну... понимаете... - замялась директриса, - человек он... не очень приятный. Хотя о покойниках плохо не говорят... Да и сказать-то о нем ничего плохого нельзя... Ну что-то было в нем неприятное... Я не могу объяснить.
- Алла Григорьевна, пожалуйста, поконкретней, - насторожился следователь.
Директриса подняла глаза к потолку и замерла.
- Как бы это объяснить? - произнесла, искривив рот. - Человек он был серый. Всегда ходил в одной и той же одежде: в черном невзрачном пиджачке и синей рубашке. Хотя, повторяю, он не был отрицательным. Он не пил, не курил, не хулиганил. Но рядом с ним было как-то не по себе. Понимаете, говоришь с ним об одном, а думаешь о другом: скорее бы договорить и уйти. Словом, это не объяснишь.
- Друзья у него были?
- Вряд ли. Он из тех, которые все в себе. Но это, наверное, от трудного детства. Родители у него были репрессированы. Он воспитывался в интернате... Хотя, знаете, он был заядлый болельщик. Футбол очень любил. Еще книги читал. И, кстати, все больше классику.
- Понятно! Но кому он все-таки перешел дорогу, если его убили?
- Я ума не приложу! - всплеснула руками директриса. - Он был человек совершенно безобидный. Не только никогда не перечил, но даже голоса не повышал...
В это время в кабинет постучали.
- Слесаря пришли, - прошептала вахтерша, заглянув в комнату.
- Прекрасно! Зовите их сюда, - оживился Тарас.
В ту же минуту в кабинет ввалились два подвыпивших архаровца в черных промасленных робах. У первого косил один глаз, у второго глаза были навыкате. Оба казались весьма растерянными.
- Присаживайтесь! - сказал им Карасев.
Они послушно сели на стулья и вопросительно уставились на следователя.
- Представьтесь!
- Я Петров Колян... Э-э, Николай то есть, а это Андрюха Ушаков, произнес тот, что с глазами навыкате, кивая на своего товарища. - Э-э... ЖКО номер четырнадцать.
- Ясно! - сдвинул брови следователь. - Уже в курсе, что вчера произошло после вашего ухода?
- Рассказали, - закивали оба.
- Ну теперь рассказывайте: сколько вчера выпили и во сколько ушли из музея?
Друзья переглянулись. Тот, что косил, втянул голову в плечи, а тот, у которого глаза навыкате, обреченно развел руками.
- Да почти ничего и не пили. По бутылочке "Анапы" засосали и пошли домой. Это, так сказать, для поддержания тонуса. А без этого нельзя! Без этого работа не пойдет!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9