Оба заметно нервничали, и девушка сквозь зубы поминутно наставляла юношу:
- Не озирайся так затравленно, ты же актер. Помни, что твои родители из бывшей номенклатуры, а сам ты избалован, неглуп и закончил с отличием МГУ, факультет журналистики.
- Но я ни бельмеса в английском, - щелкал зубами юноша.
- Не важно, - отвечала она. - Там, куда мы едем, и на русском изъясняются с трудом. Не забудь, ты мой младший брат и должен во всем мне повиноваться.
- Мы же договорились, что старший.
- Тогда тем более. Кстати, едет! Встань как-нибудь повальяжней и натяни улыбку!
После того как перед ними тормознул серебристый "форд", актера нельзя уже было ни в чем упрекнуть. Он небрежно обнимал сеструху и снисходительно разглядывал пунцового рэкетира, неуклюже вывалившегося из машины с корзиной роз. Бандит с корзиной выглядел типичным идиотом, поскольку подобную процедуру проделывал впервые. Он сам не ожидал от себя такой светскости и от этого был несколько сконфужен.
- А я уж подумывал, что вы не придете, - произнес он дурацкую фразу, расползаясь в широкой улыбке, и в его интонации чувствовалась бесконечная инфантильность.
Восхищенно глядел он на свою возлюбленную, и сочетание этого восторга с безумной любовью к себе самому делало его ещё глупее. Он потянулся губами к её ручке, но вперед выступил братец и развязно протянул ладонь:
- Альфред! А это моя сестра.
Маскитов осклабился и любезно тряхнул руку. Девушка из вежливости понюхала розы, после чего бросила корзину на заднее сиденье, и молодые люди поехали.
На актера напало вдохновение. Он всю дорогу балагурил и тонко иронизировал над сентиментальностью в доску втюрившегося бандита. До Маскитова ирония не доходила, а девица то заливалась журчащим смехом, то толкала актера локтем. Тем не менее оба очень внимательно следили за дорогой, чувствуя, как за ними на приличном расстоянии следуют два мотоцикла.
Ровно через полчаса компания прибыла на место, и девушка не могла не вздрогнуть от мрачного вида железных ворот и глухого бетонного забора с колючей проволокой. Ведь она уже здесь была. Актер с нескрываемым любопытством поглядывал по сторонам, и ничто не ускользнуло от его внимания: ни огромные собаки, звенящие цепью в глубине двора, ни шкафообразные охранники, покуривавшие у ворот с пистолетами на поясе, ни мощная сигнализация, которой был оборудован этот дом. Во дворе уже стояло несколько иномарок, и из двухэтажного дома с колоннами доносилась блатная музыка.
Остановив машину, Маскитов тут же поспешил выпрыгнуть и открыть даме дверцу. Дама уткнулась в розы, чтобы подавить улыбку, а актер закатил глаза.
Когда они поднялись в полутемную гостиную, где уже было несколько мужчин и женщин, девушка сразу определила, что здесь собрался редкостный сброд. Мужчины сплошь из разряда а-ля лопахиных, из-под модных костюмов которых выпячивалась провинциальная неотесанность, женщины одна вульгарней другой, в открытых платьях, с фантастическими прическами. Юная гостья сразу же ощутила сальные взгляды.
Зала была огромная и щедро устлана толстыми коврами. Девушка вспомнила эту залу. Но картин на стенах уже не было. Вместо них висели медные светильники из чешского стекла. С потолка свисала театральная люстра из хрусталя. В углу вопил магнитофон. Посередине стоял стол а-ля фуршет, но, в отличие от европейского, на нем, кроме бутербродов и салатов, были ещё фарфоровые кастрюли с дымящейся ухой из осетрины. Вообще, стол был накрыт весьма разнообразно: от диковинных африканских фруктов до малосольных огурцов.
Гости сидели в креслах, переговаривались, покуривали и опустошали рюмки. Серега с тревогой замечал, что мужская половина обволакивает его "сестренку" далеко не пуританскими взглядами. "Когда напьются, будет трудно", - подумал и пожалел, что, по совету Рахметова, не взял пистолет.
Маскитов, прежде чем усадить гостей в кресла, подвел их к хозяину дома. Про него тоже инструктировали. Он был кем-то вроде крестного отца в этом городишке, а официально занимал должность вице-губернатора. Именно Канаева актер опасался больше всего. Его же милая коллега не опасалась никого.
Крестный папа был среднего роста, лет сорока пяти, лысый, толстый и несколько обрюзгший от бесконечных пьянок. Он долго чмокал ручку новоявленной, и нечистый взгляд его говорил, что он тоже хотел бы такую кралю. При этом Серега думал, что неплохо было бы слинять отсюда до того, как хозяин напьется.
Маскитов глядел на свою гостью обожающими глазами, и счастливая улыбка ежеминутно озаряла его физиономию. Он петухом гарцевал вокруг её кресла и, угощая даму шампанским, сам пил рюмку за рюмкой.
Впрочем, в какую-то минуту пить начали все, словно объявили: "на старт, внимание, марш!" Пили жадно, много и без разбора. При этом пихали в рот все подряд, роняя крошки на собственные рукава и бархатные юбки дам. По мере того как шло время, эта великосветская орда все более теряла первоначальный лоск. Мужчины делались пунцовыми, женщины - развязными. Многие уже не пользовались вилками и лезли в тарелки руками, а потом облизывали пальцы или обтирали о штаны и платья. И чем больше вечеринка превращалась в попойку, тем сладострастней становился взор Канаева. Он не сводил с девушки глаз, ни минуты не позволяя расслабиться её брату.
Наконец, когда быстрые танцы с визгом и задиранием юбок миновали, Маскитов пригласил мадемуазель на медленный. Он был уже достаточно пьян и совершенно обалдевал от её запаха. Влюбленный бандит ухватился за девичью талию, как за нечто священное, и ощутил, как у него изнутри вырывается что-то небывало героическое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64