Изместьев отвел глаза.
- Виноват... Никак не соберусь.
- Давно в берлоге?
- Около трех лет. Не беспокойтесь, я все улажу.
- Семейные неурядицы?
Изместьев ответил не сразу.
- Пожалуй... Если важно, я поясню.
- Будьте так любезны.
- Жена... Она уверена, что я не выдержу и рано или поздно вернусь. Короче, развода не дает, а мне бороться с нею скучно. Да и времени жаль... Понимаете, - заметно волнуясь, сказал он, - у нас погиб сын.
В армии... Несчастный случай... И вот... кризис... разлад... Мы перестали понимать друг друга.
- Извините.
- Ничего... У вас служба.
- Так и живете в сторожке?
- Когда холодно - да. Но, вообще говоря, у меня нет повода, чтобы быть недовольным. Надеюсь, как и у местного начальства - быть недовольным мною...
Все-таки полторы ставки... И напарника устраивает...
Рядом с лагерем у министерства небольшой дачный поселок, за которым я тоже присматриваю... Комната и веранда. До глубокой осени. Я очень рад.
- И все время один?
- К великому удовольствию.
- Не скучаете по городу? По удобствам? По друзьям?
- Откровенно?.. Нет. Я привез с собой книги. Отличная фонотека. Приемник, магнитофон.
- Такие, как вы, сейчас называют себя "невостребованными временем".
- В принципе правильно.
Кручинин снова подмигнул. И спросил ласково:
- Насколько мне известно, товарных невостребованный, вы проживали здесь не один?
- Что вы имеете в виду?
- У вас был друг.
- Ааа, - не сразу догадался Изместьев, - вот вы о чем... Да-да, вы правы... Цыпа. Цыпочка моя...
Я взял со с собой, когда покинул город... Простите.
Мне трудно об этом говорить... Вы, конечно, вправе думать все что угодно, но самые большие трудности у меня сейчас оттого, что ее пет рядом. И вряд ли кто-нибудь сможет меня понять... Только тот, кто сам испытал нечто подобное.
- Сильную привязанность, вы хотите сказать?
- Нет, Виктор Петрович. Любовь.
Кручинин подбросил шарик.
- Неприятно в океане почему-либо тонуть - рыбки плавают в кармане, впереди неясен путь... Все-таки придется рассказать. Я вас намеренно не торопил.
- Да-да. Понимаю... Вам нельзя обойти... А умолчал по двум причинам. Изместьев вздохнул. - Тяжко вспоминать... Сначала сын... Теперь вот она... Чемто я прогневил небо... А во-вторых... это не приблизит вас к разгадке. Дело, повторяю, у вас очень простое.
И вместе с тем необычайно сложное. Всей душой вам сочувствую. Мне кажется, что вы, несмотря iia любовь к сомнительной поэзии, человек порядочный. Честный.
- В его органах кондрашка, а в головке тарарам...
Мы с вами встретились на опушке. Там еще приметное дерево. Клен. У него ветви странно переплелись.
- Вы заметили?.. О, это удивительное дерево...
Я прежде считал, что столь круто менять направление жизни только люди в состоянии. Оказалось, что и дерево тоже. Удивительно. Какой излом! Невольно начинаешь думать, что и растения обладают чем-то - если не разумом, то... свободной волей, что ли. Во всяком случае, рефлекс цели у них, несомненно, присутствует. Интуитивное знание. Принцип целесообразности...
- Мандибулы и педипальпы, - перебил Кручинин. - Под деревом похоронен ваш пес?
Изместьев кивнул.
- По кличке Цыпа?
- Полное имя Прннципиалка... По характеру - достаточно точно.
- Неопределенной породы?
- Отчего же неопределенной? Чистая дворянка.
- Рослая? Злая?
- Нет-нет, что вы. В холке сантиметров сорок.
Примерно со спаниеля. Безобидное существо. Квадратненькая, черно-белая, с бурыми подпалинами. Как все дворняжки, трусовата. Веселая. И очень принципиальная. Ей шел седьмой год... Да, верно. В ноябре бы исполнилось семь. Цветущий возраст.
- И блоха мадам Петрова, что сидит к тебе анфас, - продекламировал Кручинин, уверенно и изящно жонглируя тремя шарами, - умереть она готова, и умрет она сейчас... Алексей Лукич, я примерно догадываюсь, как она погибла.
- Знаю, - Изместьев помолчал. - Мы обходили озеро. Как всегда. Цыпа забегала вперед или немного отставала. У нее свои интересы на прогулке. Но все время на виду. Незримый поводок. Она прекрасно меня чувствовала, даже на расстоянии... Обошли озеро и направились в лес. И тут они окликнули...
5
На поляне играла музыка.
- Мужик! - позвал Агафонов. - Эй! Обожди!
- Але! Не слышишь, что ли? - Притула догнал и грубо развернул сторожа за плечо. - К тебе обращаются.
Цыпа недовольно залаяла.
- В чем дело? Что вы хотите?
- Заехать тебе разок промеж глаз.. Чтоб лучше слышал.
- Свянь, - сказал Агафонов приятелю. Лениво поднялся и подошел. Извини, батя. Все нормально.
Ты кто? Не сторож случайно?
- Цыпа. Помолчи... Чем могу быть полезен?
- "Жигуля" не видал? Белый такой, весь заляпанный, не видал?
- Здесь?
- Не шути, мужик, - сказал Притула. - Мы на взводе.
- Сам из деревни?
- Нет.
- Ладно, - сказал Агафонов. - Неважно. Вот оно, Привольное. Видишь? Вторая хата с краю. Там "Жигуль" стоял. Три дня. А сейчас нету. Как испарился, понимаешь? Накололи, зараза. Утром. Или ночью.
- У вас украли машину?
- Ну, - сказал Притула. - Допер.
- Сочувствую.
- Ты же ходишь тут. Не видел, когда уехала?
- А сами вы? Не слышали?
- Спали мы, батя, - сказал Агафонов. - Черт.
- Ночью, молодые люди, я тоже сплю. Утром делал обход. Привольное - не мой объект. И при всем желании я не мог увидеть, что кто-то уезжает из вашей деревни. Да и ни к чему.
- А ты кто вообще-то? Правда, сторож?
- С вашего разрешения, я пойду?
- Хрен старый. - Притула, вспыхнув, схватил сторожа за отвороты плаща. - Не люди мы, да?
Цыпа залаяла взахлеб.
- Интеллигент вшивый. Ууу. Так бы и чпокнул, чтоб башня съехала.
- Тихо ты, тихо, не заводись.
- Заткни собаку!
- Сами успокоитесь. Она и перестанет.
- На нервы действует. - Притула поднял палку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28