- По какому праву?
- Вы - хозяйка?
- А вам какое дело? Вы кто такой?
- Виктор Петрович. Следователь. Вот мое удостоверение.
- Я неграмотная, - с вызовом сказала Марина.
- Разрешите? - вежливо поинтересовался Мамонов. - Все-таки четыре класса. Одним глазком?
И тут Иван вырубил свет.
- Стоять! - взревел Кручинин. - Всем стоять! - Он метнулся к двери. Михалыч. Фонарь!
Его отшвырнуло к стене. Возня, стон, картонный треск, что-то упало. Топот.
- Михалыч? Ты где?
Нащупал наконец пупочку на стене. Загорелся свет.
- Та-ак... Ну, что ж. Им же хуже.
На столе в малиновом купальнике стояла лысая Марина, заломив руки за голову, и предовольно хихикала. Под столом, кряхтя и охая, корчился милиционер.
- Помочь, Михалыч?
- Паразит, - ворчал милиционер. - Шею свернул.
- Оружие цело?
- При мне, не беспокойтесь.
- Хорошо.
- Зря вы, Виктор Петрович, садануть не велели.
Хотя бы разок, для острастки. Крышу бы им продырявил, вмиг присмирели. - Михалыч вылез, потирая затылок. - А то ищи теперь.
- Ничего. Сами явятся.
Марина, напевая вполголоса популярный мотивчик выламывалась на столе.
- Эта еще, - злился милиционер, - задницей крутит.
- И блоха, мадам Петрова...
- Я не Петрова.
- Но - блоха?
- Выбирайте выражения, товарищ следователь.
А то, знаете, за оскорбление личности...
- Спускайтесь, - приказал Кручинин. - И можете одеться.
- Зачем? Мне и так хорошо. Или я вам не нраилюсь?
- Михалыч от вас без ума. Правда, он предпочитает одетых.
- Извращенец. А вы?
- Когда-то однажды я вас увидал, увидевши дважды, я вас забирал.
- Что-то не поняла. Вы меня приглашаете к себе?
- И побыстрее.
- Наконец-то. Лечу! Ловите!
И она прыгнула Кручиннну на руки.
Часть третья
СТАРЫЙ СОЛДАТ
1
Агафонова похоронили в Долгопрудном. Притулу кремировали в Митине.
День за днем, с разницей в два часа.
В Митино Кручинин послал помощников, в Долгопрудный отправился сам.
Провожали покойного человек двадцать. Пока везли каталку по аллеям к участку, мать Агафонова плакала в голос, а когда опускали гроб, ей сделалось плохо. Из молодежи пришли попрощаться черноглазая красивая девушка, которую родственники покойного называли Катей, и курчавый инвалид в коляске, которого никто из родственников, похоже, не знал и которого Катя называла уменьшительно-ласково - Яшенька.
Прибыл и Изместьев. Во время последней прогулки в лесу Кручиннн сообщил ему о дне похорон, и он приехал, хотя и не обещал. Причем много раньше назначенного часа - и терпеливо ждал, сидя на лавочке у административного корпуса.
Поздоровался издали, кивком. Кручннин из машины не вышел.
Здесь же, на площади у въездных ворот, Катя катала коляску и о чем-то негромко разговаривала с Яшей. По-видимому, они приехали вдвоем, своим ходом. Каким образом, кто им помогал - предстояло выяснить.
Когда прибыл автобус, Кручинин присоединился к процессии.
Изместьев держался особняком, ни с кем не знакомился, за гробом шел одиноко и на почтительном расстоянии. Бросил в могилу горсть земли. Отошел. И еще раз подошел уже после всех. Снял шляпу и постоял со склоненной головой над укрытой венками могилой.
Опустился на колени и трижды перекрестился.
На площади окликнул:
- Виктор Петрович?
- Да.
- Как отсюда добраться до Митина?
- Не успеете, Алексей Лукич.
- И все-таки?
Кручинин смутился.
- Извините, я бы довез... Но дела, вы понимаете?
- Я не прошу вас меня отвезти, я прошу подсказать дорогу. И только.
- На транспорте - сложно. Попробуйте автостопом. На попутках.
- Дорого?
- Помочь вам деньгами?
- Боже упаси.
- До свиданья, Алексей Лукич.
- Прощайте.
По маленькой дорожке, проложенной вдоль шоссе для пешеходов, ехал по направлению к станции Яша в коляске. Катя шла рядом. Они что-то увлеченно обсуждали, и она несколько раз сбегала с дорожки, чтобы сорвать какой-то поздний цветок, поднять крупный оранжевый лист или тронуть рукой мощный ствол старого дуба.
Кручинин уже не сомневался, что на кладбище был кто-то еще наблюдавший и за ним тоже.
2
- Товарищу следователю - пламенный привет.
- Здравствуйте, Гребцов. Я вижу, вы иногда поступаете разумно.
- Очень редко, - улыбнулся Андрей.
На нем был светлый дорогой костюм, белая рубашка, розовый галстук. Волосы аккуратно уложены. Настроен игриво, легкомысленно - причем намеренно легкомысленно, что, сразу заметил Кручинин, стоило ему немалых усилии. Знакомый прием. Почему-то считается, что подобная форма поведения помогает человеку чувствовать себя гораздо свободнее, раскованнее.
Но это ошибка. Все как раз наоборот.
- Вот. Тело вам притаранил. За душу не ручаюсь.
- Пешочком?
- Ноженьки мои. По колени оттоптал.
- Хотите присесть?
- Нет-нет, что вы, Виктор Петрович. Я скотинка подневольная. Как прикажете.
Они неторопливо двинулись по бульвару в сторону Покровских ворот.
- Сегодня арестуете? - спросил Гребцов.
- Погуляем. Там видно будет.
- За мильтона?
- А у вас еще какие-нибудь грешки?
- Навалом, - рассмеялся Андрей. - Хотя бы приставка. Уперли у вас из-под носа.
- Об этом мы тоже побеседуем.
- Виктор Петрович, перед толстяком я готов извиниться. Любая компенсация. Пусть ребра переломает. Не пикну. Любая - кроме тюрьмы.
Да, решил Кручинин, намерен играть под простачка. И пришел подготовленным.
- Расскажите, пожалуйста, о Мамонове.
- Сикилявка.
- И все?
- И этого - много.
- Где он сейчас?
- Виктор Петрович, извините. Меня он больше не интересует. Я падаль обхожу стороной.
- Видеоустановка у него?
- Плохо вы о нас думаете, - усмехнулся Андреи. - Возвращена законному владельцу.
- Марина дала мне сведения только на вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28