Чтобы ты его посадил?
– Ну почему посадил? Во-первых, я не сажаю, на это есть суд. Во-вторых, для начала, разобравшись, можно применить меры административного воздействия.
– Это как, на пятнадцать суток определишь?
– Повторяю, я никого никуда не сажаю и не определяю. Я разбираюсь с материалами правонарушений и вношу предложения на рассмотрение начальства. Думаю, для начала, по первому разу, Василий отделается штрафом, который ему назначит специальная комиссия. Прямо в отделе.
– Штраф, да? А ты не подумал, кто этот штраф платить будет? Вы напишете тысяч пять, а где я их возьму, если на хлеб денег не хватает? С пенсии вычитать будете?
– Никто вашу пенсию не тронет. Платит тот, кого штрафуют. Вы за сына не в ответе. Так что не будем терять время, у меня скоро совещание. Не хватает еще опоздать! Идемте!
Куленина отошла в сторону:
– Нет, в отдел не пойду! Писать ничего не буду. Тебя послушаешь, себе хуже сделаешь!
– Ну тогда терпите, пока сыночек будет издеваться и сводить вас в могилу. Кстати, ему это выгодно, квартира в наследство остается. Вот только вряд ли он долго проживет в ней. Все! Извините, я тороплюсь!
– Ступай, блюститель порядка! Нацепили на вас форму, а толку?
Капитан, развернувшись, ускоренным шагом пошел в сторону районного отдела внутренних дел.
Андрей опоздал на пять минут, за что получил замечание начальника отдела участковых. После развода вышел на улицу. К нему подошел капитан Батырин:
– Андрюх, у нас Кузнецов сегодня на дежурство заступает, с утра отдыхает, и мне надо свои шкурные дела порешать, отпрашиваться не стал, чего начальству в глаза лезть, так что ты один сегодня на участковом пункте порули. Добро?
– Конечно! Какие вопросы!
– Ну и хорошо! Возможно, если освобожусь раньше запланированного, после обеда подскочу. При острой необходимости звони.
– Договорились!
Старший участковый уполномоченный сел в серебристую «десятку» и выехал за пределы территории районного отдела внутренних дел. Андрей прикурил сигарету, присев на скамейку, прикидывая, как помочь Кулениной. Все же женщина пришла к нему со своей бедой, в надежде на помощь, защиту, а что получила? Формализм в чистом виде. Иди в отдел, пиши заявление на собственного сына. А как она напишет заявление? Каким бы сын раздолбаем ни был, он все равно остается сыном, родной кровинушкой. Надо поговорить с ним. Пусть это будет не совсем по инструкции, но человек не может жить, зажатым тисками законов, инструкций и всевозможных правил. Сзади сбоку по тротуару послышались шаги. Начинали приходить люди. Капитан не обратил внимания на мужчину, вышедшего к лестнице и скамейке. Мало ли их приходит в милицию каждое утро. Но мужчина неожиданно остановился и не без удивления спросил:
– Дементьев? Андрюха?
Капитан поднял голову.
Перед ним стоял его бывший одноклассник Соловенин Юра. Они учились вместе с 1-го по 10-й класс, жили по соседству, в классе 5-м или 6-м сидели за одной партой.
– Юра? Вот это встреча!
– Не то слово, кого-кого, а тебя я никак не ожидал увидеть, тем более здесь и… в этой форме?! Ты же у нас один из класса в военное училище поступил. Говорили, служил на Кавказе.
Дементьев поднялся:
– Отслужил я свое в нашей родной армии, Юрик. Уволен по сокращению штатов. Вот, подумав, пошел в участковые. Ну, здорово, что ли, Юрик?
– Здорово, Андрюх!
Мужчины обнялись. После чего Соловенин сказал:
– Сейчас я быстренько улажу кое-какие дела здесь, и поедем ко мне. Я тут недалеко живу. Посидим, поговорим! С семьей познакомлю!
– Прямо сейчас, Юра, не получится, у меня служба!
– Да брось ты! Что, отпроситься нельзя?
– Вот сегодня, как назло, нельзя. Но вечером, после 19.00, встретимся обязательно. Хочешь, у тебя, хочешь, у меня, я тоже недалеко отсюда живу.
– Слышал, что мать твоя в этот район перебралась. Кто-то из наших говорил. Кстати, как она? Я хорошо помню Ольгу Валентиновну.
– Умерла она, Юра, год назад, в июне.
– Да ты что? Извини, друг, не знал. Прими мои соболезнования!
– Спасибо! А ты-то как в этих краях оказался? Квартиру здесь получил?
Соловенин улыбнулся:
– Да нет! Дом построил. В Дубках. На участке, где раньше брат отца жил. Землю выкупил да поднял дом. Все же свое есть свое. Выйдешь вечером в сад, пройдешься по аллее. Тишина, благодать.
– В Дубках, говоришь? И где конкретно?
– Так по третьему переулку, второй справа участок.
– Вот, значит, чей это коттедж над всем сектором высится? Но у меня по паспорту домов твоя фамилия не значится.
– Не понял, так ты наш участковый, что ли?
– Дубки – моя территория!
– Отлично! А фамилии моей у тебя нет, потому что коттедж оформлен на мать жены, на тещу, Лизину Анну Дмитриевну.
Дементьев кивнул:
– Теперь понятно. Лизина в паспорте есть. А почему ты на тещу дом оформил, а не на себя? Не на жену, в конце концов?
– Да бегать по конторам при оформлении не хотелось, и времени свободного не было. Жена тогда тоже работала. Вот теща и занималась бумагами.
– Значит, ты у нас в «новые русские» выбился, раз такой коттедж в черте города смог поднять?
Соловенин улыбнулся:
– Да какой я «новый русский»? Так, бизнесмен средней руки. И коттедж как коттедж, таких в Переславе десятки.
– Что значит бизнесмен средней руки? Двумя крайними взятки даешь, средней, что остается, к себе притягиваешь?
Соловенин рассмеялся:
– Ты всегда любил подколоть, только шутки у тебя, извини, Андрюх, без обиды, солдафонские!
– Так я и есть солдафон! После школы как надел форму, так до сих пор, как видишь, не снимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16