Честь имею!
Он встал и вышел из клуба. Началось! Почему, это понятно — автомат! Замордуют теперь, как да что? А что ответишь? Им бумаги подавай. Слов недостаточно. Антонов закурил, на душе было муторно. Идти в штаб он не спешил. Подождет следователь. Надо сначала в роту заскочить, там, в сейфе, лежала ополовиненная фляжка со спиртом. Из запасов НЗ. Нужно врезать слегка, а потом и к следователю идти можно. Сергей выбросил окурок, направился к казарме своей роты.
Совещание после его ухода приняло скандальный характер. Крамаренко продолжил:
— Товарищи офицеры! Не обращайте внимания на. поведения Антонова. Он из офицера превратился в непонятно что. Я считаю, следует подумать о дальнейшей целесообразности его пребывания в армии! Как он публично ведет себя, согласитесь, ни в одни рамки не лезет…
Тут уж не выдержал капитан Бережной:
— Товарищ майор, а почему же тогда деградировавшего, по вашему мнению, офицера посылают на самые ответственные и опасные задания? Кто чаще Антона водил колонны в Чечню? Кто больше его принимал участия в боевых действиях? Не этот ли деградировавший капитан?
Или, может, вы сами, майор Крамаренко?
— И вы, Бережной, туда же? Ну-ну! Решили со своим дружком навязать собственный порядок в батальоне? Не выйдет, капитан! Если Крамаренко для вас никто, то погоны майора на его плечах уважать вы обязаны и будете это делать! Или вперед на «гражданку»! Держать никто не будет! Как не держит никто и сейчас, на этом совещании!
Свободны, капитан!
Но Владимир уперся:
— Нет уж! Я останусь, послушаю, что вы тут будете обсуждать. Или вы, майор, всех тех, кто выступит против, выгоните из клуба? Один не боишься остаться, Крамаренко?
В разговор вступил заместитель командира по воспитательной работе майор Варфоломеев:
— Товарищи офицеры, что это за балаган? Да! Мы все находимся в нервном состоянии, но не можем же срывать совещание? Выслушаем исполняющего обязанности командира части. Времена, судя по всему, нам предстоят не простые, так зачем еще раздувать конфликт внутри коллектива, который, напротив, должен сплотиться, как никогда? Будем разумны, и прошу, оставим свои эмоции при себе. Мы же офицеры, в конце концов!
— Спасибо, товарищ майор!
Крамаренко поблагодарил Варфоломеева, после речи которого возбуждение в зале немного улеглось. Настолько, что можно было продолжить служебное собрание.
И он продолжил:
— Итак, товарищи офицеры, по данным следственных органов, возбудивших уголовное дело в отношении подполковника Буланова, командир совершил тяжкое преступление. Уверен, никто из нас в это не верит, и мы единым коллективом свое мнение доведем до военной прокуратуры. Лишь бы Дмитрий Михайлович поправился.
Но сейчас перед нами стоят другие задачи. Активность среди населения лагеря беженцев приняла угрожающий для батальона характер. Поэтому вышестоящим командованием решено перебросить к нам усиленную мотострелковую роту соседнего полка. Это четыре полноценных взвода, на бронетехнике. Задачу с командиром общевойскового подразделения мы определим по его прибытии. Затем она будет доведена до всего личного состава, в части его касающейся. Также на постоянное прикрытие нам придается вертолетное звено «Ми-24М», которое будет действовать со своего аэродрома по первому же нашему вызову. А в целях профилактики, раз в сутки, в различное время и разными силами, «вертушки» будут совершать облет лагеря, дабы успокоить и урезонить отдельные горячие чеченские головы. Милиция поселка получит свое ведомственное усиление. А пока, до прибытия роты прикрытия, несмотря на то, что нам всем эту ночь пришлось провести в поле, всем оставаться на своих местах, при подразделениях. Солдат определить на отдых в режиме караула, в три смены, повзводно. Со взводами отдыхают и их командиры. Офицеры управления остаются в штабе. Как только подойдет усиление, перейдем к постоянному режиму несения службы. Семьям военнослужащих городок не покидать. Это приказ!
Какие будут вопросы?
Поднялся молодой офицер третьей роты:
— Как насчет оружия? Сдавать?
— Личному составу автоматы сдать в ружкомнаты, офицерам разрешаю постоянное ношение табельного оружия до особого на то распоряжения! Еще вопросы?
Больше вопросов не было.
Крамаренко распустил офицеров.
Владимир Бережной направился в свое подразделение. Его путь проходил мимо штаба. Увидев любимого, оттуда вышла Вера.
— Володенька, ну что там?
— Что ты имеешь в виду?
— Что с Булановым?
Бережной ответил:
— Пока жив, но его обвиняют в убийстве молодой чеченки. Вроде командир хотел ее изнасиловать. Точно никто ничего не знает.
Вера возмутилась:
— Чушь какая-то! Буланов и насильник? Чушь!
— Согласен! Но факты? Хотя я тоже склоняюсь к мнению Антона, что командира кто-то умело подставил.
— Ой! Сергея как раз допрашивает следователь. Такой майор неприятный!
— Ничего. Антона так просто на арапа не возьмешь!
— Господи! Что-то будет, Володя, чувствует мое сердце! И этот случай с командиром, и обстрелы гарнизона всего лишь начало какой-то страшной трагедии. Помнишь, я тебе говорила, что нес пьяный Крамаренко? Вот увидишь, что-то грянет! Мне страшно, Володя!
Офицер обнял женщину.
— Успокойся, любимая. Я не дам тебя в обиду и всегда сумею защитить!
— Мне-то как раз ничего, Володя, и не грозит. Мне страшно за тебя. Что-то на вас, офицеров части, надвигается. Сердце мое не на месте! И предчувствие беды не обмануло. Так уже было! Семь лет назад, в проклятую новогоднюю ночь. Извини, что напоминаю об этом.
— Ладно, Вера, иди в штаб, а то сейчас Крамаренко вернется! Да и мне надо с ротой заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118