Ваша жена и дети убиты.
— Что??? Галя, Катя? Данила???
В глазах у Лобанова потемнело. Застучало в висках, сердце, казалось, оборвалось. К нему бросились полковник и штатский. Лобанов словно откуда-то издалека слышал короткие команды:
— Володя, врача и воды, быстро! Константин Владимирович! Константин Владимирович!
Пауза. Белый халат, нашатырь, укол.
— Ну как вы? — спросил, наклонившись, полковник.
— Извините. Сейчас, еще немного, и я приду в себя.
Косте подали стакан воды, и он жадно, в два глотка, выпил жидкость. Через несколько минут Лобанов сумел взять себя в руки, только слабость и неестественное в данный момент спокойствие — результат проведенной инъекции — делали его реакцию немного замедленной.
— Вы можете продолжать, Александр Петрович!
— Уверены, что не нужен перерыв?
— Прошу, продолжайте!
— Хорошо. Вы тут назвали имена детей, но мальчика среди трупов не было!
— Данилы не было? Но вы же сказали, дети… Значит, он жив?
— Это неизвестно. Вполне возможно, жив, но в дачном поселке его никто не видел. На железнодорожной платформе тоже. Да и на квартире мальчик не объявлялся, там сейчас выставлен пост.
— Похищение?
— Не знаю…
— Но это же абсурд какой-то, полковник. Чушь! Целенаправленное заказное убийство семьи? За что? Почему?
— Но вы же директор коммерческой фирмы. Обычное сейчас дело — сводить счеты…
— Да какая у меня фирма? Два магазинчика и офис на трех человек. После увольнения из армии надо же было как-то кормить семью. Да, семью!.. Если вы думаете, что у меня могли быть враги, то ошибаетесь. И конкуренцию я никому по большому счету не составлял. Ни угроз, ни наездов! Ничего не было! Даже «крыши».
— Личная месть? — спросил человек в штатском.
— Да ни с кем я особо и не общался. Конфликтов не было. Денег не задолжал. Дорогу никому не переходил.
— Но за что-то ведь против вашей семьи применили насилие.
— Этого-то я и не могу понять!
— Вы утверждаете, что ни с кем не конфликтовали в последнее время. Но в прошлом… Когда служили в армии?
— А что в армии? Если только «духи» из Афганистана спустя двадцать лет решили отомстить. Тех я со своим разведбатом положил немало!
— Больше ничего вспомнить не можете?
— Не знаю! Даже не представляю, о чем думать!
— Пока достаточно! Но вам необходимо пройти процедуру опознания тел.
— Я понимаю. Надо, так надо!
Полковник немного замялся, и Лобанов это заметил. Он сказал:
— Мне кажется, вы что-то недоговариваете. Так, Александр Петрович?
Полковник встал, обошел стол.
— Вы правы. Понимаете, в своей жизни я видел много трупов. Жертв жестоких, изощренных убийств, но… Простите меня, но то, что сделали с вашей женой и дочерью, даже у меня вызвало шок!
— Что вы хотите этим сказать? — тихо, почти шепотом, спросил Лобанов. Голос его стал хриплым.
— Перед тем как убить, над жертвами издевались. Подвергали нечеловеческим пыткам. Их растерзали. В прямом смысле этого слова.
Внутри Лобанова все дрожало, но он находил силы держать себя в руках, хотя это давалось ему огромным напряжением воли.
— Продолжайте, полковник!
— Когда мы прибыли на место преступления, то увидели тела с многочисленными ранами, отрезанные головы, вспоротые животы… Больше не могу! Перед глазами стоит весь этот кровавый кошмар! Может, и не стоило вам этого говорить, но вы все равно бы узнали. Лучше уж все сразу! Утром убитых обнаружила соседка, которая сразу созвала весь поселок.
— Молочница, — автоматически проговорил Костя.
— Что вы сказали? — переспросил полковник.
— Соседка Настя! Она приносила нам свежее молоко, когда мы отдыхали на даче.
— Это мы выяснили.
Вновь недолгая пауза. Следовало ехать в морг, но Лобанов явно пока не был готов к этому. Он вдруг неожиданно спросил:
— У вас, наверное, есть фотографии с места преступления?
— Безусловно.
— Покажите их мне!
— Константин Владимирович! Давайте лучше не будем. Не советую. В морге…
— Покажите мне фотографии!
— Ну я не знаю! Не хватало еще, чтобы и вы…
— Пожалуйста! Покажите мне фотографии! — продолжал настаивать Лобанов.
— Что ж, смотрите!
Полковник достал пока еще тонкую папку уголовного дела, вынул несколько снимков, положил на стол перед Лобановым.
Константин через силу посмотрел на них. Ни лице его сначала отразился ужас, сменившийся недоумением:
— Но это… Это не моя семья! — Лобанов перевел взгляд на полковника милиции.
— Что значит, не ваша?
— На фотографии Людмила и Даша Кауровы.
— Что? Не понял? — настала очередь крайне удивиться Семенову.
— На этих фотографиях… не моя семья. На них Людмила Каурова, жена моего давнего друга, и их дочь Дашенька!
— Но…
— Минутку, товарищ полковник, как же я… Сейчас, извините.
Лобанов достал сотовый телефон, дрожащим пальцем, со второго раза, набрал нужный номер. Ему ответили:
— Да?
— Галя?
— Нет, папа, это Катя! Здравствуй, пап. Ты уже приехал?
— Здравствуй, Катюша! Что-то связь плохая, не узнал тебя. Да, я приехал! Где вы сейчас?
— У бабушки Анюты!
— А… вы все там?
— Все! Вон Данилка трубку отнимает.
— А где мама?
— Она на улице, стирает! Позвать?
— Позови!
— Пап? — раздался голос сына. — Ты подарки привез?
— Привез, Данилка, привез, вы мне маму… Галя?
— Костя? Ты почему не сообщил о приезде? Мы бы вернулись в город.
— Подожди, Галя! Сделай так, чтобы детей рядом с тобой не было.
— А что такое?
— Поймешь позже. Прошу тебя.
— Ну хорошо…
Небольшая пауза, затем вновь встревоженный голос жены:
— Я в соседней комнате, одна, можешь говорить! Что-то случилось?
— Галя, как у нас на даче оказались Кауровы?
— Стас уехал в одну из своих бесчисленных командировок, вот Люда и попросила детей на природу вывезти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14