ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
вполне миролюбивая физиономия блондина, названного приятелем Психом, преобразилась до неузнаваемости. Звериная злоба исказила черты его лица, а бездонные голубые глаза вдруг превратились в колючие осколки, хранившие в себе отражение выстуженного январского неба.
Несколько мгновений танцовщица стояла, словно кролик перед удавом, и не могла оторвать глаз от лица блондина, завороженная его ледяным взглядом, и лишь затем, с трудом проглотив комок, невесть откуда взявшийся в горле, резко развернулась и бросилась подбирать с пола разбросанные предметы своего туалета. Одевалась она уже на ходу, опрометью выскочив в коридор. Подруга проводила ее удивленным взглядом, но последовать примеру товарки явно не собиралась. Она была готова возмутиться, но ледяной взгляд Психа мгновенно проделал с упрямицей ту же метаморфозу. Девушка не решилась произнести ни звука и, пятясь, выскочила из комнаты. Блондин усмехнулся.
– Сучки. Все они продажные сучки! – зло сказал он, а затем повернулся к брюнету. – Пошли, Масон. Машину я поведу.
– Как хочешь, – равнодушно пожал плечами тот и без дальнейших слов направился к двери.
В машине оба друга и напарника преобразились. На лице у блондина вновь появилась мягкая, дружелюбная улыбка, и лишь лихорадочный, жгучий блеск опаленных яростью глаз говорил о том, что творится в его душе. А Масон, казалось, полностью погрузился в себя. Он достал из кармана пиджака упаковку мятной жевательной резинки и, забросив в рот сразу несколько подушечек, принялся меланхолично жевать, пытаясь хоть как-то перебить запах алкоголя. Со стороны могло показаться, что он абсолютно спокоен и безразличен ко всему, что происходит вокруг, но его, как и Психа, выдавали глаза. Впрочем, в них некому было смотреть.
Эту метаморфозу, происшедшую с друзьями, можно было легко объяснить. Оба служили телохранителями у взбалмошной жены бизнесмена Ширяева. И оба были в достаточной степени профессионалами, чтобы уметь не показывать своих эмоций в то время, когда они на работе.
Вот это и являлось главной причиной негодования напарников. С боссом сейчас парни были не на короткой ноге. Но до того, как тот женился в третий раз, часто выполняли его иногда весьма щекотливые поручения и были у него на хорошем счету. А вот теперь приходится целыми днями и ночами таскаться по Москве с высокомерной сучкой, выполнять все ее капризы и молчать в тряпочку.
Более того, назначая парней на эту должность, Ширяев обещал, что они в «шестерках» долго не задержатся и вскоре получат повышение. Но время шло. Пролетело уже четыре месяца, а ничего не менялось. И вдобавок ко всему последние три недели у напарников не было ни одного выходного. И даже этого твердо обещанного свободного вечера босс их лишил, потому что его поганой сучке, видите ли, приспичило посетить презентацию какого-то слащавого попсового певца!
– Убью я когда-нибудь эту тварь и Ширяева вместе с ней, – процедил Псих, не убирая с лица дружелюбной улыбочки, от чего фраза прозвучала жутковато. – Зажрался, козел. Забыл, как на зоне вместе баланду хлебали. Большим боссом себя чувствует.
– А он и есть босс, – ледяным голосом констатировал Масон и выбрался из «Мерседеса». – А ты слишком мелко плаваешь.
– Ничего. Будем и мы когда-нибудь конфеты трескать, – процедил блондин ему вслед. – Ненавижу всех этих зажравшихся сук с толстыми кошельками!
Они вышли через пять минут. Жена босса, молодая, большегрудая и длинноногая конфетка, едва завернутая в вызывающе короткое серебристое облегающее платье с глубоким декольте, и Масон с неизменным в таких случаях выражением безразличия на лице. По не известным никому причинам девушка никогда не представлялась собственным именем. Она просила звать ее Литой, а в отношении телохранителей это была не просьба, а приказ. Масон попытался пройти в дверь первым, как этого требовали обязанности телохранителя, но Лита, что-то резко сказав парню, дернула его за рукав и раньше его оказалась на улице. Псих тихо выругался и скрипнул зубами. Но когда Лита плавно втекла на переднее сиденье, на губах блондина уже вновь играла неизменная улыбка.
– Перестань щериться и заводи мотор, – в голосе женщины было столько презрения, что им, казалось, можно было спалить весь ближайший квартал. – Или ты здесь всю ночь сидеть собрался?
– Нет, мэм, – улыбнулся в ответ Псих, едва сдерживая рвущуюся наружу злость. – Куда прикажете?
– Похами мне еще, щенок, – процедила Лита сквозь зубы. – Распустил вас Виктор. Гнать давно пора весь ваш сброд и нормальных людей нанимать… – А затем снова повысила голос: – Долго еще стоять будем? Вези меня в «Арс», да поторапливайся. Если хоть на минуту опоздаю к началу, вы у меня зарплату хрен увидите!
Все с той же скользкой улыбкой на лице Псих плавно выжал педаль сцепления и, переключив передачу, вдавил газ до полика. «Мерседес» завизжал шинами и, оставив за собой след покрышек, рванул с места так, что Литу откинуло назад, и она ударилась затылком о подголовник. Женщина ойкнула и заорала:
– Ты что делаешь, скотина? А ну, сбавь скорость. – Не переставая улыбаться, блондин уменьшил обороты двигателя, а Лита, наклонившись к нему, прошипела в самое ухо, злобно кривя ярко накрашенные губы: – Я тебе этого так не оставлю, мальчик. Ты завтра же вылетишь на улицу да еще и туфли мне лизать станешь, чтобы тебя хоть кто-то на работу принял. Понял?
Блондин коротко кивнул. Ему пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы удержать злость внутри себя, но улыбку на губах он сохранил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Несколько мгновений танцовщица стояла, словно кролик перед удавом, и не могла оторвать глаз от лица блондина, завороженная его ледяным взглядом, и лишь затем, с трудом проглотив комок, невесть откуда взявшийся в горле, резко развернулась и бросилась подбирать с пола разбросанные предметы своего туалета. Одевалась она уже на ходу, опрометью выскочив в коридор. Подруга проводила ее удивленным взглядом, но последовать примеру товарки явно не собиралась. Она была готова возмутиться, но ледяной взгляд Психа мгновенно проделал с упрямицей ту же метаморфозу. Девушка не решилась произнести ни звука и, пятясь, выскочила из комнаты. Блондин усмехнулся.
– Сучки. Все они продажные сучки! – зло сказал он, а затем повернулся к брюнету. – Пошли, Масон. Машину я поведу.
– Как хочешь, – равнодушно пожал плечами тот и без дальнейших слов направился к двери.
В машине оба друга и напарника преобразились. На лице у блондина вновь появилась мягкая, дружелюбная улыбка, и лишь лихорадочный, жгучий блеск опаленных яростью глаз говорил о том, что творится в его душе. А Масон, казалось, полностью погрузился в себя. Он достал из кармана пиджака упаковку мятной жевательной резинки и, забросив в рот сразу несколько подушечек, принялся меланхолично жевать, пытаясь хоть как-то перебить запах алкоголя. Со стороны могло показаться, что он абсолютно спокоен и безразличен ко всему, что происходит вокруг, но его, как и Психа, выдавали глаза. Впрочем, в них некому было смотреть.
Эту метаморфозу, происшедшую с друзьями, можно было легко объяснить. Оба служили телохранителями у взбалмошной жены бизнесмена Ширяева. И оба были в достаточной степени профессионалами, чтобы уметь не показывать своих эмоций в то время, когда они на работе.
Вот это и являлось главной причиной негодования напарников. С боссом сейчас парни были не на короткой ноге. Но до того, как тот женился в третий раз, часто выполняли его иногда весьма щекотливые поручения и были у него на хорошем счету. А вот теперь приходится целыми днями и ночами таскаться по Москве с высокомерной сучкой, выполнять все ее капризы и молчать в тряпочку.
Более того, назначая парней на эту должность, Ширяев обещал, что они в «шестерках» долго не задержатся и вскоре получат повышение. Но время шло. Пролетело уже четыре месяца, а ничего не менялось. И вдобавок ко всему последние три недели у напарников не было ни одного выходного. И даже этого твердо обещанного свободного вечера босс их лишил, потому что его поганой сучке, видите ли, приспичило посетить презентацию какого-то слащавого попсового певца!
– Убью я когда-нибудь эту тварь и Ширяева вместе с ней, – процедил Псих, не убирая с лица дружелюбной улыбочки, от чего фраза прозвучала жутковато. – Зажрался, козел. Забыл, как на зоне вместе баланду хлебали. Большим боссом себя чувствует.
– А он и есть босс, – ледяным голосом констатировал Масон и выбрался из «Мерседеса». – А ты слишком мелко плаваешь.
– Ничего. Будем и мы когда-нибудь конфеты трескать, – процедил блондин ему вслед. – Ненавижу всех этих зажравшихся сук с толстыми кошельками!
Они вышли через пять минут. Жена босса, молодая, большегрудая и длинноногая конфетка, едва завернутая в вызывающе короткое серебристое облегающее платье с глубоким декольте, и Масон с неизменным в таких случаях выражением безразличия на лице. По не известным никому причинам девушка никогда не представлялась собственным именем. Она просила звать ее Литой, а в отношении телохранителей это была не просьба, а приказ. Масон попытался пройти в дверь первым, как этого требовали обязанности телохранителя, но Лита, что-то резко сказав парню, дернула его за рукав и раньше его оказалась на улице. Псих тихо выругался и скрипнул зубами. Но когда Лита плавно втекла на переднее сиденье, на губах блондина уже вновь играла неизменная улыбка.
– Перестань щериться и заводи мотор, – в голосе женщины было столько презрения, что им, казалось, можно было спалить весь ближайший квартал. – Или ты здесь всю ночь сидеть собрался?
– Нет, мэм, – улыбнулся в ответ Псих, едва сдерживая рвущуюся наружу злость. – Куда прикажете?
– Похами мне еще, щенок, – процедила Лита сквозь зубы. – Распустил вас Виктор. Гнать давно пора весь ваш сброд и нормальных людей нанимать… – А затем снова повысила голос: – Долго еще стоять будем? Вези меня в «Арс», да поторапливайся. Если хоть на минуту опоздаю к началу, вы у меня зарплату хрен увидите!
Все с той же скользкой улыбкой на лице Псих плавно выжал педаль сцепления и, переключив передачу, вдавил газ до полика. «Мерседес» завизжал шинами и, оставив за собой след покрышек, рванул с места так, что Литу откинуло назад, и она ударилась затылком о подголовник. Женщина ойкнула и заорала:
– Ты что делаешь, скотина? А ну, сбавь скорость. – Не переставая улыбаться, блондин уменьшил обороты двигателя, а Лита, наклонившись к нему, прошипела в самое ухо, злобно кривя ярко накрашенные губы: – Я тебе этого так не оставлю, мальчик. Ты завтра же вылетишь на улицу да еще и туфли мне лизать станешь, чтобы тебя хоть кто-то на работу принял. Понял?
Блондин коротко кивнул. Ему пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы удержать злость внутри себя, но улыбку на губах он сохранил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10