– Вы уверены, товарищ подполковник, что надо было звонить прокурору? Вам все ясно? Может, следовало все-таки связаться с КГБ? Дело-то темное, скверное.
– Еще чего не хватало! – вспылил подполковник. – Дезертиры они, ворюги. Это дело прокуратуры, а не органов госбезопасности.
– Как вам будет угодно, – поднялся Попов, – но я считал своим долгом высказать собственные опасения. А так что же? Ваши указания будут выполнены.
На следующий день Константинов с утра не находил себе места. По мере того как приближались два часа дня, волнение его возрастало. «А что, если не придут? Вдруг да не придут? Что тогда?» – думал он.
Но Гитаев и Малявкин явились вовремя. Едва они вошли, Попов открыл дверь во внутреннее помещение продовольственного склада, и оттуда появился военный патруль во главе с подполковником и военным прокурором.
– Документы, – сурово потребовал подполковник.
– Оружие. – Прокурор кивнул начальнику патруля.
Гитаев и Малявкин не успели опомниться, как были обысканы, их оружие, документы, полевые сумки оказались на столе у Константинова. Прокурор все сложил в предусмотрительно захваченный чемодан и указал задержанным на дверь. Ко входу подрулил «пикап». Прокурор уселся в кабину с водителем, а Гитаев и Малявкин, под охраной патруля, поместились в кузов. Поехал с ними и Попов. Константинов остался на складе, а подполковник вернулся к себе, в комендатуру. Перед отъездом он пожал руку Константинову и горячо поблагодарил его: операция прошла успешно, все было в порядке.

Глава 2
– Кирилл Петрович? День добрый. Ну, как себя чувствуете? Освоились?
– Все нормально, товарищ комиссар. Помаленьку осваиваюсь.
– Помаленьку? Это плохо… У нас времени нет. Вот мы тут решили поручить вам одно дело. Весьма любопытное. Прошу зайти.
Майор Скворецкий положил трубку и поднялся из-за стола. Что греха таить, трудно быстро освоиться с работой в центральном аппарате Наркомата государственной безопасности, да и охоты большой у майора не было. Из ума не шла родная Смоленщина, к которой он так привязался, где работал до войны в областном управлении НКВД, недавно партизанил.
Скворецкий прошел длинными, сумрачными коридорами, поднялся этажом выше, миновал приемную и вошел в кабинет комиссара. Вслед за ним появился старший лейтенант Горюнов, также вызванный комиссаром. Не успели они сесть, как комиссар приступил к делу.
– Случилась неприятная история. Сегодня днем из военной прокуратуры бежало двое задержанных: старшие лейтенанты Советской Армии Гитаев и Малявкин. Бежал, вернее, один – Малявкин. Гитаев убит. Случай весьма странный. Как сообщил военный прокурор, эти двое были задержаны по подозрению в дезертирстве и подделке продовольственных аттестатов. И на тебе – бежали. Ясно, что тут не подделкой документов пахнет и не дезертирством. Совершить среди бела дня здесь, в Москве, в здании военной прокуратуры, вооруженное нападение на советского офицера, бежать… Нет, так мог действовать только закоренелый враг, а не простой дезертир. Не иначе.
Комиссар на минуту умолк, задумался, снял очки и принялся рассеянно протирать их кусочком замши.
Потом он нервно побарабанил пальцами по столу и продолжал:
– Так вот, обстоятельства побега таковы: два человека, располагавшие документами старших лейтенантов Советской Армии Гитаева и Малявкина, были задержаны в помещении продовольственного склада Ленинградского вокзала. Оттуда их отправили в прокуратуру. Сопровождали прокурор, патруль и начальник продсклада.
В помещении прокуратуры задержанных провели на третий этаж, в коридор. Патрульных отпустили, прокурор отправился докладывать по начальству, а с двумя задержанными остался капитан Попов, начальник продсклада. Один. Ну, они его и скрутили… Продырявили финкой (при обыске финки не обнаружили), а сами – в окно. По водосточной трубе с третьего этажа. Попов нашел в себе силы добраться до окна и открыть стрельбу. Одного – Гитаева – свалил наповал, а второй ушел. Вывод: в Москве на свободе разгуливает отъявленный враг, не исключено – немецкий диверсант. Найти его, обезвредить – вот наша задача. Розыск поручается вам. Сами понимаете, дело не шуточное, времени терять нельзя.
– Прошу прощения, товарищ комиссар, – сказал Скворецкий. – Какие-нибудь данные об этом Малявкине да и о Гитаеве есть или, кроме фамилий, ничего?
– Кое-что есть, – ответил комиссар. – Из прокуратуры нам доставили документы и полевые сумки обоих, изъятые при аресте. Держите.
Комиссар подвинул Скворецкому две потертые полевые сумки и засургученный пакет – по-видимому, с документами, – лежавшие с края стола.
– Ваша задача: тщательно изучить документы и содержимое сумок, собрать все возможные данные об обоих, прежде всего о Малявкине, и представить план мероприятий по розыску. Сегодня же ночью.
– Разрешите, товарищ комиссар? – спросил Горюнов. – А не получится ли так, что, пока мы с Кириллом Петровичем будем копаться в бумагах да собирать сведения, преступник скроется из Москвы? Ищи его потом. И так сколько времени потеряно…
– Что же вы предлагаете?
– Вокзалы! – запальчиво воскликнул Горюнов. – Нам с Кириллом Петровичем немедленно отправиться по вокзалам и, ориентируясь на имеющиеся приметы, организовать проверку всех подозрительных.
– Ну, вы вдвоем особенно на вокзалах не навоюете, – усмехнулся комиссар. – Вокзалов-то в Москве сколько, а вас – двое. Вокзалы – не ваша забота. Кстати, туда уже выброшены оперативные группы, и снабжены они не только приметами преступника. Им в помощь привлечены те, кто знает его в лицо: прокурор, солдаты из патруля, начальник продсклада капитан Попов и его заместитель лейтенант Константинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105