Сигурд тотчас упал мертвый. Левой рукой Кари ударил мечом Марда, сына Сигфуса, в поясницу и разрубил его до самого хребта. Тот упал ничком и тут же умер. Потом Кари повернулся на пятке, как волчок, к Ламби, сыну Сигурда, и тот не нашел другого выхода, кроме как пуститься наутек.
Тут Торгейр бросился на Лейдольва Сильного, и они оба одновременно ударили друг друга мечами. Удар Лейдольва был таким сильным, что меч снес всю часть щита, куда пришелся удар. Торгейр же двумя руками ударил секирой Риммугюг, и задний угол секиры расколол щит, а передний – рассек ключицу и глубоко раскроил Лейдольву грудь. Тут подоспел Кари и перерубил Лейдольву бедро, так что Лейдольв упал и тут же умер.
Кетиль из Марка сказал:
– Бежим к нашим лошадям! Нам с ними не справиться, они сильнее нас.
И они побежали к своим лошадям и вскочили на них. Торгейр сказал:
– Хочешь, поскачем за ними? Мы, пожалуй, убьем еще кое-кого из них.
– Последним из них скачет Кетиль из Марка, а его я не хочу убивать: мы женаты с ним на сестрах, и он всегда держал себя хорошо в нашей тяжбе.
Тут они сели на коней и ехали, пока не приехали в Хольт. Торгейр сказал своим братьям, чтобы они уехали на восток, в Скогар. У них там был другой двор, и Торгейр не хотел, чтобы его братьев называли нарушителями мира. Там у Торгейра было всегда не меньше трех десятков человек, способных носить оружие. Радость была большая. Все решили, что Торгейр и Кари прославились еще больше. Люди часто вспоминали этот случай, когда они вдвоем напали на пятнадцать человек, убили пятерых из них, а десятерых уцелевших обратили в бегство.
Теперь надо рассказать о Кетиле. Он скакал во весь опор со своими людьми, пока не добрался до Свинафелля. Они рассказали, какая нелегкая им выпала поездка. Флоси сказал, что этого следовало ждать, и добавил:
– Это вам предостережение, чтобы вы никогда больше так не разъезжали.
Флоси был человек на редкость веселый и гостеприимный. Рассказывают, что во многом он был настоящий хавдинг. Он пробыл дома лето и зиму. А зимой, после рождества, к нему приехали Халль из Сиды со своим сыном Колем. Флоси очень обрадовался их приезду. Они часто говорили о случившемся. Флоси сказал, что они уже понесли тяжелые потери. Халль сказал, что предвидел это. Флоси спросил у него, что, как ему кажется, сейчас лучше всего сделать. Халль ответил:
– Мой совет тебе, помирись, если можешь, с Торгейром. Но его будет очень трудно уговорить помириться.
– Ты думаешь, тогда кончатся убийства? – говорит Флоси.
– Нет, не думаю, – говорит Халль, – но тебе придется иметь дело с меньшим числом людей, если Кари останется один. Если же ты не помиришься с Торгейром, то тебе не избежать смерти.
– Какие же условия примирения нам следует предложить ему? – говорит Флоси.
– Вам покажутся тяжелыми, – говорит Халль, – условия, которые он примет. Он захочет мириться, если ему не надо будет ничего платить за то, что он сделал, и если он получит свою треть виры за Ньяля и его сыновей.
– Тяжелые это условия, – говорит Флоси.
– Для тебя эти условия не такие тяжелые, – говорит Халль, – потому что тебя не касается убийство сыновей Сигфуса. Виру за их убийство должны требовать их братья, а Хамунд Хромой – за убийство своего сына Лейдольва. Ты теперь можешь помириться с Торгейром, потому что я поеду с тобой к нему, а меня он примет неплохо. Но пусть никто из тех, кто замешан в этом деле, не отваживается оставаться в своих дворах на Фльотсхлиде, если они не помирятся, потому что это для них – верная смерть. Зная нрав Торгейра, надо ждать, что мира им не будет.
И вот послали за сыновьями Сигфуса. Рассказали им в чем дело, и в конце концов, благодаря уговорам Халля, они согласились с ним во всем и сказали, что готовы мириться. Грани, сын Гуннара, и Гуннар, сын Ламби, сказали:
– Ясно, что если Кари останется один, то он будет страшен нам не больше, чем мы ему.
– Не говорите так, – сказал Халль. – Вы еще многое вынесете от него и понесете большие потери, прежде чем ваши счеты с ним будут кончены.
На том их разговор прекратился.
CXLVII
Халль из Сиды, его сын Коль и с ними еще четыре человека отправились на запад через пески Ломагнупссанд и дальше через равнину Арнарстакксхейд и не останавливались, пока не доехали до Мюдаля. Там они спросили, дома ли у себя, в Хольте, Торгейр, и им сказали, что, наверное, дома. Халля спросили, куда он держит путь.
– Туда, в Хольт, – ответил он.
Люди одобрили его намерение. Халль и его спутники отдохнули, а потом сели на своих коней и к вечеру приехали в Сольхеймар. Там они переночевали, а на следующий день они приехали в Хольт. Торгейр, Кари и их люди были перед домом и узнали подъезжающего Халля. Он был в синем плаще, а в руке держал небольшую секиру, увитую серебряной нитью. Когда они въехали на луг перед домом, Торгейр вышел им навстречу и снял Халля с седла. Он и Кари поцеловались с Халлем, ввели его в дом, усадили на почетное сиденье и стали спрашивать о новостях. Он заночевал у них.
Наутро Халль завел с Торгейром разговор о примирении и рассказал, что они ему предлагают. Он говорил красноречиво и примирительно. Торгейр ответил:
– Тебе, наверное, известно, что я отказался мириться с участниками сожжения Ньяля.
– То было другое дело, – говорит Халль, – вы были тогда разгорячены битвой. С тех пор вы убили немало людей.
– Ну, это вы так думаете, – говорит Торгейр. – А какие условия вы предложите Кари?
– Мы ему предложим почетные условия, – говорит Халль, – если он захочет мириться.
Тогда Кари сказал:
– Я хочу попросить тебя, Торгейр, чтобы ты помирился, потому что тебе от этого будет лишь польза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101