Догадываюсь, что пришедших на представлении дам восторгала далеко не только и не столько толщина рук Булыги. Андрэ без особого труда волочил на себе целый ворох порванных цепей и четыре огромные гири, которыми только что жонглировал. Что меня поразило – лицо гиганта, несмотря на усталость, сияло неподдельным счастьем. Похоже, отрава честолюбия постепенно просачивается даже в эту девственно чистую душу.
– А теперь, господа и дамы, зрелище преудивительнейшее! Истинное чудо природы! Ко-о-т ученый! И гений, сумевший обучить животное невероятным трюкам, – синьор Огю-ю-ю-юст Саро-о-о-оз!
Огюст оскалил желтые прокуренные зубы, изображая радость от встречи со зрителями, и шагнул в проход. Я поплелся за ним. Ошейник сдавливал шею… Или меня душил стыд?
Да уж, толпа собралась немалая, Синяша постарался от души. Торопливо выбежали, просвечивая сквозь мел свежими синяками, Марк и Матвей, вынесли реквизит и так же стремительно ретировались.
– Щедрые господа и милые дамы! – раскланялся перед толпой Огюст. – У всех из вас дома есть кошки, и вы, несомненно, замечали – сии твари весьма глупы и ленивы, так что обучить их каким-либо трюкам практически невозможно! Однако для Огюста Сароза не существует слова «невозможно»! Осмелюсь представить вам результат моих многолетних изысканий в области дрессуры!
Все взгляды обратились на меня. Начинается…
– Место!
Я послушно вспрыгнул на бочку.
Собственно, представление не было утомительным, ничего сложного мне делать не приходилось. С самого начала Огюст решил не демонстрировать публике мое умение говорить, и в этом я с ним был полностью солидарен – слишком уж такое умение попахивало колдовством, а связываться с инквизицией себе дороже. Потому мои номера балансировали на грани того, что можно добиться от любого животного путем обычной дрессировки. Я послушно прыгал через обруч, ходил на задних и передних лапах, балансировал на пирамиде из всякого барахла, указывал на дощечки с цифрами, которые выкрикивали из толпы. Гвоздем выступления был комический номер с «пением» – Огюст напевал какую-нибудь широко известную песенку, а я «подпевал», мяукая в унисон. Несмотря на полный идиотизм, вернее, как раз благодаря ему, именно эта сценка пользовалась особой любовью у толпы – большая часть гнилых помидоров и тухлых яиц приберегалась до этого момента. К счастью, рано или поздно любой кошмар заканчивается. Последний раз увернувшись от благоухающего знака внимания, я затрусил вслед за Огюстом. Нас сменила Леди Годива на своей рыжей кляче, Сароз снял с меня ошейник, и я, совершенно обессиленный, заполз в фургон на свой топчан. Вот ведь вроде ничего тяжелого не делаю, а каждый раз словно махал биденхандером, срубая наконечники копий… впрочем, откуда я знаю, как это? В силу невысокого роста и скромного телосложения я даже и не пытался научиться обращаться с двуручным мечом. Да и, несмотря на двойное жалованье, как-то не прельщало бросаться в атаку на ощетинившийся копьями строй противника. А вот поди ж ты, сейчас с радостью поменял бы нынешнее мое унизительное положение на место в первом ряду с двуручником или алебардой в руках. Я свернулся на тюфяке и прикрыл глаза. Время уходит – вот что страшно! Уходит время… Надо решаться. Вот сейчас немного полежу с закрытыми глазами и решусь…
– Господин кот!
– А? Что? Где? – Я открыл глаза и огляделся в неожиданно наступивших сумерках. Похоже, я незаметно для самого себя заснул и проспал до самого вечера. Ленивая кошачья натура постепенно берет верх.
– Господин кот! – вновь позвал Огюст. – Конрад, вы здесь?
– Проклятье, Огюст! А где мне еще быть? Зачем разбудил?
– Я, конечно, понимаю, что общество безродных паяцев не к лицу благородному потомку древнего германского рода, но, может быть, он все же снизойдет и разделит с нами скромную трапезу? Короче, жрать будете? Если не будете – отдам ваш ужин Булыге.
– Снизойдет, снизойдет… – Я выбрался из фургона и поежился. – А прохладно что-то!
– Так осень же. Теперь ночи будут все холоднее и холоднее. Ничего, к тому времени, как наступят настоящие холода, мы уже доберемся до столицы и там останемся до весны… Э-э-э… ну конечно, если вы к тому времени еще не найдете своего колдуна…
Я равнодушно пропустил неловкие оправдания мимо ушей. И без этой оговорки, очевидно, что Огюст спит и видит, чтобы мне не повезло в поисках, а значит, помогать мне не станет. Скорее всего, даже постарается мешать изо всех сил.
Однако как же холодно! Пока мех вполне согревал мое туловище, но вот лапы от земли ощутимо мерзли. А ведь скоро – может быть, уже завтра – начнутся холодные осенние дожди, слякоть и замерзшая поутру грязь под ногами.
– Огюст, мне нужна обувь!
– Чего?.. Вы так шутить изволите? Где это видано – обувь для кота?
– Огюст, если я простужусь – долго не протяну, у меня легкие слабые с детства. Слягу с горячкой и сдохну. Ты хочешь потерять самого кассового артиста?
– Гм… В чем-то вы, конечно, правы. Но зачем вам обувь? Можно наматывать на лапы рогожу…
– Замечательная идея, браво! Рогожа будет намокать, потом замерзать, так я еще быстрее простужусь. Не будь таким жмотом, Огюст! Неужели деньги, которые я тебе приношу, не стоят небольшой траты?
– Вы мне пока никаких особых денег не принесли, – мгновенно завел привычную песню Сароз. – Люди пока идут просто в цирк, про вас никто не знает. Неизвестно, сколько еще придется вложить денег в вашу раскрутку и окупятся ли они? А обувь-дело серьезное. Одна кожа сколько стоить будет!
– Ладно, ладно, не ной! Дай денег только на работу. Я попрошу сапожника подогнать мне по ноге мои старые сапоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88