На перемычке, отделявшей берег от канала, рабочие перекатывали бревна. Бревна шлепались в воду, обдавая рабочих холодными брызгами, и пускались в путь, неохотно, как бы удивленно ползли по каналу, ныряя, переваливаясь, обдирая бока о ледяные стенки.
– Но, но, веселей! – кричали люди, толкая и направляя бревна.
Так начался небывалый ледяной сплав.
Весь город жил в эти дни каналом. О нем писала газета, о нем говорили на работе, в столовых, дома, о нем думали, засыпая. Дети играли только в «ледяной канал». Не было в городе ни старого, ни малого, кто бы не побывал на реке, не подивился на необычайное зрелище. Не было трудоспособного человека, который не поработал бы на канале хоть несколько часов. Мальчишки как величайшую милость выпрашивали багор. Девушки ссорились с Кругловым, требуя отправки на канал.
Андрей Круглов и сам проводил на канале большую часть суток. Мало было вывести людей, обеспечить людьми всю восьмикилометровую цепь – надо было заботиться о них, чтобы не перенапряглись, не простудились. Работа была нелегка. Днем, несмотря на морозы, пригревало весеннее горячее солнце. Но к вечеру становилось очень холодно, на открытой амурской ширине гулял ветер, багор обледеневал, жег руки, воду то и дело схватывал мороз – знай руби лед да проталкивай бревна! Иное бревно зацепится, упрется, а мешкать нельзя – сзади напирают другие, лезут одно на другое. Что тут делать? Навалится человек, распалится, вскочит на бревно, чтобы утопить его, да и сам окунется, поскользнувшись, в ледяную ванну. А в канале кое-где ямы – лед пробит насквозь, до речной воды, тут недолго и утонуть, если затянет под лед. Да и ветром прохватит мокрого – тоже до беды недалеко.
Была ветреная, морозная ночь, когда Андрей Круглов с комиссаром пошли в очередной обход по каналу. Люди усиленно работали баграми, и с нуждой и без нужды, лишь бы согреться.
Андрей натолкнулся на Катю Ставрову.
– А ты здесь зачем?
– За тем же, что и все, – отрезала Катя, налегая на багор, чтобы сдвинуть застрявшее бревно.
– Ведь сказано было…
– Протри глаза. Что я, одна здесь, что ли?
Андрей, приглядевшись, увидел, что тут и Клава, и Лилька, и Соня, и другие девчата.
– Не сердись, Андрюша! – крикнула Клава. – Все равно ничего ты с нами не поделаешь!
Комиссар смеялся.
– Женщинами, брат, командовать трудней, чем бойцами. Мы своих ребят – и то подчас отогнать не можем. Разрешите да разрешите, – что будешь делать?
Они дошли до участка канала, где работали бойцы. В ночной мгле не разглядеть было лиц, но видно было, как ловко и споро работали парни.
– Не мерзнете, товарищи?
– Нам не привыкать, товарищ комиссар, – в походе холодней бывало!
Когда вылезала из-за облаков кривая, ущербная луна, в ее зеленоватом свете вырисовывались напряженные фигуры бойцов и черные качающиеся бревна, ползущие мимо них. Казалось, это не бревна, а какие-то грузные тупорылые чудовища, затравленные на охоте; люди колют их бока не баграми, а острыми пиками, а чудовища ползут, скрежещут, рычат от злобы, подпрыгивают от боли и торопятся уползти. А зайдет луна – еще сказочнее невнятные фигуры, еще необычнее рычание мертвого дерева и шипение льда.
– Разрешите доложить, товарищ комиссар.
– Ну?
– Так что здесь имеется боец, вторую смену добровольцем работает, еще вечером скупался в канале и не хочет уходить. Опасаемся, товарищ комиссар, потому человек не в себе.
– Давайте-ка его сюда!
– Эй, Сережка, Серега!
Круглов вглядывался в подошедшую фигуру. Бойцу никак не удавалось стать как полагается, с военной выправкой. Чувствовалось, что человек дрожит крупной лихорадочной дрожью.
– Отчего не ушли на медпункт?
– Прошу прощения, товарищ комиссар. Разрешите доработать до смены.
– Экой вы, право! Заболеть хотите? – Комиссар потрогал его мокрую, обледенелую одежду. – Да вас же лихорадит! Ваша фамилия?
Боец молчал. Он косился на спутника комиссара. Потом неуверенный голос проронил:
– Это я, товарищ комиссар, Голицын… Разрешите остаться.
Круглов встрепенулся. Он не то чтобы узнал этот голос, но как-то почуял, что голос дрожит не только от лихорадки. Да, боец имеет к нему какое-то отношение, и надо только вспомнить, какое…
– Разрешить не могу и не разрешаю, – мягко сказал комиссар. – Не глупите, Голицын.
Выглянула луна и снова зашла за облако. В беглом луче, осветившем бойца, Круглов увидел знакомое лицо и воспаленные глаза. И сразу, одновременно вспомнил и давно минувший вечер на берегу Амура, у отходящего парохода, и недавнюю встречу – боец стоял посреди дороги и пристально смотрел ему навстречу, улыбаясь испуганной (застенчивой, как подумал тогда Андрей) улыбкой.
– Здравствуй, Голицын, я рад, что ты вернулся, – сказал он, протягивая руку. – Здравствуй и не упорствуй. Твоя жизнь еще пригодится. Верно?
Из глаз Сергея вдруг хлынули слезы. Они скатывались и застывали на щеках.
– Быстро, быстро, пошли! – сказал комиссар. Сергей положил багор и неверной, спотыкающейся походкой побрел к городу.
– Я вам должен рассказать о нем, – сказал комиссар. – Однако смотрите, надо вызвать машину. Он же совсем больной.
Когда пришла дежурная машина, Сергей Голицын был уже в полубредовом состоянии. Круглов помогал уложить его в машину. Сергей очнулся, схватил Круглова за рукав и пробормотал:
– Андрюша… я…
– Вижу сам. Лежи. Я к тебе зайду.
Сергея увезли в больницу.
Тоня Васяева с семьей жила в деревянном флигельке во дворе больницы. Здесь ей жилось спокойнее, – как бы много ни приходилось работать, дети были рядом. Младшую она еще не отняла от груди, а старший был здоровым и непоседливым мальчишкой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226