Кстати, а где наш маэстро? Повесил на меня клиентов Фейт и исчез. Странно, дверь на служебную лестницу открыта. Поддавшись неясному предчувствию, я поднялась по ступенькам и… услышала голос Жан-Люка.– Надеюсь, в новости ничего не просочится?– Нет, конечно. Даже не беспокойтесь… Завтра мне принесут все газеты, но у нас еще никогда…Кажется, это миссис Эн-Эн…– Фейт – идиотка! А если начнет болтать, что поскользнулась на плитках или аллергию у нас заработала?Я стала медленно пятиться, будто от приготовившегося к атаке хищника. Тошнит, еще немного, и вырвет! Сколько лет Фейт проработала на Жан-Люка? А знакомы они и того дольше…Затушив сигарету, я бросила бычок на лестницу. Вспомнились слова, которые любит повторять Дорин: «Бог говорит с тобой каждую минуту. Остается только слушать». Господь для нее не просто всемогущий, всезнающий повелитель. Мама слишком прагматична и цинична, чтобы безоговорочно во что-то верить. Наверняка она имела в виду, что только глупец может не замечать очевидного.
В салон Массимо вернулся лишь к шести, очень усталый и измученный. Он всегда восхищался Фейт, да мы все ею восхищались. Такая спокойная, надежная, разве с ней что-то может случиться? А теперь она в больнице…– Прогнозы хорошие, но Фейт до сих пор в реанимации. Врачи считают: обморок случился из-за сильного перенапряжения. Завтра к утру будут готовы результаты анализов.В зале мы остались втроем: Патрик, Массимо и я. Как бы я ни беспокоилась за Фейт, в тот момент мои мысли были о другом: мы одно целое. Не отпущу их ни за что на свете, а все страхи – ерунда.– Ну, дружище, – обращаясь к Патрику, начал Массимо, – кажется, нам пора. Момент не самый подходящий, но завтра это будет в газетах. Пойдем к Жан-Люку?Патрик коротко кивнул, и они направились к лифту. Актовый зал, где вечерами работал Жан-Люк, этажом ниже. Массимо уже нажал на кнопку, когда я, словно очнувшись, бросилась следом:– Стойте!Оба обернулись. Дорогие мои, любимые…– Я хочу с вами!Массимо поднял усталые глаза.– Могу я пойти с вами? Пожалуйста…Они молчали. Боже мой, неужели уже поздно?Наконец Массимо протянул мне руку:– Пойдем! Мы партнеры, как договаривались. Война Солнечным летним утром салон «У Дорин» на Мотт-стрит распахнул двери. Первые посетители придут к десяти утра. Накануне вечером мы обзвонили всех, кто на ближайшую неделю записался к нам в «Жан-Люк».– Миссис Эл? Беспокоит Массимо из «Жан-Люка». Вообще-то я уже не из «Жан-Люка»… Нет-нет, не беспокойтесь! Мы открыли новый салон на Мотт-стрит… Да, правильно, в Нолите. Завтра о нас в газетах напишут… Конечно, завтра в одиннадцать тридцать. Договорились! Ну, до встречи!Одну за другой мы обзвонили всех клиенток из списка, который Патрик с Массимо составляли несколько месяцев. В основном дамы реагировали положительно и обещали прийти.А еще к нам просятся ассистенты из «Жан-Люка».– Салон «У Дорин», чем могу вам помочь?Салон «У Дорин»… Боже, я словно в детство вернулась!– Джорджия?– Да?– Это Тиффани!Сердце болезненно сжалось: ну вот, сейчас начнутся упреки, обиды, обвинения.– Что случилось, Тифф?– Читала сегодняшние газеты, поэтому и звоню…– Послушай, мне очень жаль, но…– Можно мне у вас работать? – выпалила девушка.На душе стало легко, как в тот момент, когда я решила уйти с Патриком и Массимо.– Ну конечно, – осипшим от волнения голосом проговорила я.– Эмилио и Сью тоже хотят к вам, – продолжала Тиффани. – Ребята, у вас уже есть ассистенты?Нет, ни одного. Похоже, Массимо заранее знал, что так случится, и не стал никого брать.– Пусть приходят! – радостно сказала я.Попрощавшись с Тиффани, я обернулась к Массимо, который ставил в вазу большой букет из фрезий и орхидей.– К нам придут Тиффани, Эмилио и Сью! – сказала я.– А еще Лори и Джеффри.– Представляю, как взбесится Жан-Люк!– Да он уже взбесился…Я вспомнила вчерашний вечер. Когда мы объявили, что уходим, Жан-Люк повел себя подозрительно спокойно. Лишь мертвенно-бледные губы выдавали бурлящие внутри эмоции. «Мы открываем свой салон», – коротко и спокойно сказал Массимо. Жан-Люк встал и молча показал на дверь. Проходя мимо, я чувствовала гнев, страшными волнами исходящий от маэстро.– Он потеряет больше половины ассистентов, – заметила я.– Жан-Люк этого так не оставит. Обязательно отомстит. Вылепит три глиняных фигурки и воткнет иголки в их сердца!– Ужас какой!– Не бойся, bella, я шучу!Голос у Массимо совершенно спокойный. Удивительно, но его спокойствие передалось и мне. Страх отступил. У нас получится… Все будет хорошо.– Иди ко мне! – Массимо раскрыл объятия. Какие сильные у него руки, сильные и надежные. Ужас, я ведь чуть его не потеряла! – Я так рад, что ты здесь, со мной…– Я тоже… Массимо, прости меня…– Ш-ш, bella, – он прижал к моим губам палец, – главное, мы вместе!
В десять утра в салоне играл любимый джазовый квартет Массимо, у каждого рабочего места – живые цветы. На хрустящих белых полотенцах – ножницы и расчески, а у меня – фольга, зажимы, ватные тампоны. Прибыли первые ассистенты из «Жан-Люка» – те, кто ушел, едва прочитав утренние газеты.Часы пробили десять – никого. Десять пятнадцать. Половина одиннадцатого. Мне стало не по себе: где же клиенты? Вряд ли все опаздывают! Хотя всякое бывает…– Вдруг они не могут найти Мотт-стрит? – предположил Массимо.– Или решили, что мы открываемся на следующей неделе, а не на этой, – неуверенно сказал Патрик.Похоже, они обескуражены не меньше, чем я.– Думаю, после обеда клиенты появятся, – бодро проговорила я. – А пока не будем терять времени, нам есть чем заняться!Дела и правда нашлись: освещение над рабочими местами недостаточно яркое, парадная дверь скрипит, стереоустановка ломается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58