Кажется, в каком-то журнале писали, что она занимает одну из высших должностей в крупной преуспевающей компании…– Вот, собственно, все, что я хотел сказать. Надеюсь, вы готовы завтра прочитать об этом в газетах? Ни у кого инфаркт не случится?Я почувствовала, как дрожит Массимо. Мой Массимо, который так гордился своей интуицией и прозорливостью…– А чем это обернется для нас? – спросила храбрая ассистентка. – Кто будет управлять салоном?– Очень компетентная дама из «Эн-Эн», – без запинки ответил Жан-Люк. – Познакомитесь с ней на следующей неделе.– Салон переедет в другое здание? – поинтересовался один из стилистов. Мне это даже в голову не приходило – так велик был шок.– Да, в ближайшее время! – радостно сказал Жан-Люк.– Не может быть, – побелевшими губами шептал Массимо. – Не может быть!– У нас будет новый салон, гораздо лучше и современнее этого.– И где же?– В одном из зданий «Эн-Эн».Жан-Люк удовлетворенно оглядывал аудиторию. Он хоть понимает, что своим успехом обязан именно нам?– А мы точно не потеряем места? – недоверчиво спросила администраторша.Маэстро удивленно вскинул брови.– Ну конечно же! – Он развел руками, будто обнимая всех находящихся в зале. – Вы моя команда. Без вашей поддержки я не справлюсь!Собравшиеся одобрительно загудели. Я подняла глаза. Нет, Жан-Люк – фальшивка, и улыбка у него фальшивая. Наверное, тренировался перед зеркалом. Мне даже страшно стало: учтивый француз превратился в чудовище, у которого вместо сердца калькулятор. Он только что разбил сердце мне, Патрику и Массимо. Что будет дальше?Массимо потрепал Патрика по плечу. Когда мой приятель обернулся, я едва узнала осунувшееся, бледное лицо. Таким я не видела его со времен Википими!– Пойдемте отсюда! – тихо сказал он.Массимо кивнул и взял меня за руку, а я не шевелилась, будто к месту приросла.Зал понемногу пустел.– Пойдем, Джорджия! – тихо сказал Массимо.Краем глаза я заметила, что к нам идет Жан-Люк. Нет, только не это, разговаривать с ним сейчас хочется меньше всего! Бежать, быстрее бежать! Мы поймали такси и поехали на квартиру Массимо. В трудные минуты нужно держаться вместе. Разве могли мы бросить Патрика в таком состоянии?
Массимо разжег камин и открыл бутылку «Бароло». Кажется, он берег ее на открытие парижского филиала.Разлив вино по бокалам, он поднялся для тоста.– Сегодня особенный вечер, – торжественно начал Массимо, глядя на наши расстроенные лица, – конец старой жизни и начало новой.– Только давай без нравоучений, – проворчал Патрик – И так тошно!– Дорогой мой, это не нравоучения, – ничуть не смутился Массимо. – Случившееся нужно рассматривать не иначе как шанс.– И то верно, – вставила я, – может, в компании «Эн-Эн» будет даже лучше?Парни уставились на меня как на полуненормальную.– Я вовсе не это имел в виду, – покачал головой Массимо.Он пригубил вино, а потом поднял бокал к свету, чтобы посмотреть, как красиво переливается рубиновая жидкость.– Пейте, это хорошее вино, итальянское.– Мы думаем об одном и том же? – загадочно спросил Патрик.– Ребята, а нельзя ли попроще? – взмолилась я, совершенно выбитая из колеи заявлением Жан-Люка.– Джорджия, красавица моя, моя единственная радость, – начал Массимо. Почему итальянцам подобная ерунда сходит с рук? Услышь я что-то такое от американца, смеялась бы до колик. – Тебе, мне и Патрику давно пора открыть свое дело. Сколько лет мы проработали на Жан-Люка?– Девять с половиной лет.– Девять с половиной лет, – повторил Массимо. – А сколько раз за это время мы не были довольны его действиями? Даже если бы открылся парижский филиал, все равно пришлось бы плясать под дудку маэстро. Так что теперь у нас появился шанс. Разве Жан-Люк умнее нас? Нет. Разве он стрижет или красит лучше, чем мы? Намного хуже. Теперь у нас есть шанс поступать по-своему и принимать собственные решения.Массимо снова пригубил вино. Мы с Патриком завороженно молчали.– Только представьте! Мы станем равноправными партнерами, а не рабами Жан-Люка. Что может быть лучше, чем работать на себя?– И давно ты об этом думаешь? – спросил Патрик.– Всю сознательную жизнь.– Хотите начать свое дело? – тупо переспросила я.Вино ударило в голову, язык стал тяжелым, непослушным. У камина жарко, так что я расстегнула молнию трикотажного жакета. Патрик и Массимо после мамы – самые дорогие мне люди на свете. Как быстро они забыли о вероломстве Жан-Люка, уже планы на будущее строят. Кто знает, может, они и правы. Работать на себя, открыть собственный салон… Смелые планы!Хотелось сказать: «Даже не знаю… Это так рискованно», – но, глядя на их восторженные лица, я не решилась.– Давайте все обсудим, – нерешительно проговорила я.– Браво, детка! – воскликнул Массимо.
На следующее утро мы как ни в чем не бывало вышли на работу. А что нам оставалось? Была обычная для конца марта суббота. В университетах и частных школах – весенние каникулы, так что посетителей заметно меньше. Я взглянула на свое расписание: так, в основном однослойное окрашивание. Значит, ко мне записаны пожилые, желающие закрасить седину дамы. Корни-то отрастают, вот они и приходят каждые две недели.Закрашивать седину – дело непростое, здесь главное – аккуратность. Краску нужно наносить широкой плоской кистью сначала на отросшие корни, потом на основную массу волос… И все же процесс довольно монотонный, не то что блики или мультитональное окрашивание.Тем хуже для меня. Страшно хотелось погрузиться в работу, чтобы не обращать внимания на то, что творится вокруг. Салон уже начал меняться и стал каким-то чужим. В обеденный перерыв в курилку заглянул Жан-Люк в обществе холеной платиновой блондинки на вид чуть за сорок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58