Джейн еще плотнее прижалась к Ришару. Лоб у нее идеально гладкий – так, милая, тебе делали подтяжку! Да и веки ей тоже явно корректировали. В результате вид у нее теперь был постоянно удивленный.– Неужели? – Кажется, первый раз в жизни Кэтрин не знала, что сказать. – Когда произошло это радостное событие? Странно, что в газетах ничего не писали!– Вчера вечером, – проговорила покрасневшая Джейн.– Поздравляем! – первым нашелся Патрик.– Да-да, поздравляем!– Милая, – Ришар уже мечтал от нас избавиться, – смотри, вот Корнелия!– Гест? Корнелия Гест? – спросила я.– Прошу нас извинить, – пробормотала Джейн и решительно направилась к бару, увлекая Ришара за собой.Мы так и стояли, разинув рты от удивления.– Как думаешь, в постели она зовет его Рикки? – спросил Патрик.Засмеявшись, я хлопнула его по губам.– О чем это вы? – полюбопытствовала Кэтрин.У нас свои секреты, милая мисс Всезнайка! Педикюр для Дорин Прошел год, а потом еще и еще. В «Жан-Люке» дни тянулись бесконечной чередой под непрерывный гул фенов, сушилок и французской поп-музыки. На радость Жан-Люка, поток клиентов не уменьшался. Менялась только мода: рыжий – самый актуальный цвет сезона, челкам – да, кудрям – нет! Еще появилось новое поколение клиенток: матери привели тринадцатилетних дочек.Посещение салона для них все равно что первое причастие. Худущие, долговязые, без единого угря благодаря частым визитам к дерматологу, девчонки впервые решали, что лучше: легкая «химия» или короткая стрижка. Матери улыбались им из-под проявительных ламп. Они ведь одним махом убивали трех зайцев: 1) проводили время с дочерьми; 2) поправляли прическу; 3) заставляли копировать цвет волос дочерей. «Джорджия, милая, видишь, как у Зоэ темный блонд переходит в светлый? Можно мне так же?»Листки календаря облетали, как золотые листья кленов в Центральном парке, а салон не менялся. Регулярно проводились собрания, на которых какой-нибудь незадачливый чудак выступал с новой идеей. Может, между рабочими местами повесить шторки? Может, изменить состав краски?«Идиоты! – громыхал Жан-Люк. С французским акцентом это слово звучит мягче и не так обидно. – Зачем что-то менять, если мы и без того не в проигрыше».«Не в проигрыше» – это мягко сказано. Бизнес процветал: Жан-Люку удалось создать салон одновременно эксклюзивный и популярный. Нашим клиенткам нравилось переодеваться в бордовые накидки и «случайно» сталкиваться друг с другом у сушилки. Жан-Люк понял то, что инстинктивно чувствовала мама в провинциальном Википими: салон красоты – это своего рода клуб, то же самое, что гольф или покер-клуб для мужчин. Здесь совершаются сделки, детям подбирают сначала репетиторов, а потом женихов и невест. Где еще могли встретиться Маффи фон Ховен и Тамара Штайн-Херц, как не на банкетке салона «Жан-Люк»? Маффи жила в Восточном Ист-Сайде, Тамара – на западе. Маффи – аристократка до мозга гостей, выпускница Принстона, Тамара – еврейка из Шорт-Хиллз. Так вот, встретившись в нашем салоне, дамы обменялись сотовыми, домашними, телефонами мужей и секретарей, а через несколько месяцев на свет появилась корпорация «Фон Ховен – Херц» по производству предметов домашнего обихода.Дамы появлялись в салоне вместе, бурно обсуждая деловые планы.– Корзины для мусора в виде аквариума, – предложила Маффи.– Чуде-есно! – пропела Тамара, у которой откуда-то появился британский акцент. – А как насчет коробочек из китайской шелковой бумаги, отделанных… подожди, придумала! Прозрачными слезами.– Не слишком ли сентиментально? – пискнула Маффи. Голосок у нее, как у четырнадцатилетней девочки, и стиль одежды такой же: тертые джинсы, туника, казачки… А ведь до встречи с Тамарой только у Шанель одевалась. Если женщина сознательно меняет стиль одежды, значит, хочет перемен. Похоже, здесь намечается что-то кардинальное… Так и случилось. Через год корпорация «Фон Ховен – Херц» стала одной из самых успешных в Нью-Йорке, Тамара с Маффи развелись с мужьями и вместе поселились в двухэтажной квартире у Центрального парка.Кто знает, сколько не менее оригинальных проектов появилось на свет за долгие, проведенные в «Жан-Люке» часы? Итак, салон процветал, а что изменилось в жизни его служащих?1. Ришар действительно женился на Джейн Хаффингтон-Кук и, к нашему огромному удивлению, даже зачал ей ребенка. Родилась прехорошенькая девочка, а назвали ее… Хаффингтон-Кук, по-простому – Хаффи. Удивительно, как это у него получилось! Он ведь голубее всех голубых! Ришар по-прежнему работал в салоне, всем своим видом показывая, что трудится из любви к искусству, а в деньгах не нуждается. Бриллиант в левом ухе был как минимум два карата, а его счастливый обладатель с каждым днем все больше напоминал объевшегося сметаной кота. Стыдно признаться, но я по-своему привязалась к Ришару. Он оказался не таким уж плохим, а с тех пор как они с Джейн подписали брачный контракт, заметно подобрел. Поговаривали, что за каждый год совместной жизни он получает по десять миллионов долларов.2. Кэтрин, как и подобает фаворитке Жан-Люка, молниеносно взлетела по карьерной лестнице и стала основным стилистом салона, подчиняясь только маэстро. При этом особенно талантливой она не была. Меня, наверное, назовут завистливой недоброжелательницей, но не побоюсь сказать, что единственной причиной такого успеха было умение манипулировать Жан-Люком. Похоже, она единственная на свете отказалась с ним спать. Наш маэстро настолько не привык слышать «нет», что ради благосклонности Кэтрин был готов скакать на задних лапках. Какая разница, что она не могла ровно подстричь волосы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58