– перебила я. – Отправить меня в колледж учиться на какую-нибудь… – Я осеклась, вовремя сообразив, что чуть не оскорбила Урсулу.– Учиться на кого? – Подруга решила выспросить все до конца.– Не знаю! – Ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы. – Я хочу быть парикмахершей. Что в этом плохого?
Такси было заказано на девять, и, не зная, как убить время, мы ели поп-корн и смотрели сериалы: «Даллас», «Элли Макбил». С каждой минутой на душе становилось все сквернее: зачем я все затеяла? Урсула права, нужно переодеться и идти в кино.– Нас не пустят, – простонала я. Нужно реально смотреть на вещи: да у меня на лице большими буквами написано: «Школьница из Нью-Хэмпшира».– С таким настроем в клуб точно не попадешь, – заметила Урсула. – Нужно вести себя так, будто своим посещением ты оказываешь им честь.Спрыгнув с кровати, она прошла мимо меня, покачивая бедрами. Ресницы опущены, на губах загадочная улыбка – настоящая королева.– Где ты этому научилась?– Ну, по телевизору видела. Пусть люди думают: у тебя все отлично.На улице просигналила машина.– Наше такси, – объявила Урсула. – Может, передумаем?– Нет, прошу тебя! – Если честно, больше всего на свете хотелось остаться дома, но раз решила, так решила!Подруга взяла пальто – тренч из бежевого букле, и у меня сердце упало. Пальто превратило ее из королевы в обычную кассиршу.– Не надевай его!– На улице холодно, – невозмутимо проговорила она, протягивая мне темно-синий свитер.Да я лучше промерзну до костей, чем прятать парчовый корсет под свитером! Щеки Урсулы покраснели: она явно жалела, что согласилась пойти со мной. Ладно, не время капризничать!Грязный темно-серый фургон с символикой «Такси Форест-Хилл» стоял у самой двери.– О Боже!.. – простонала Урсула.– Это наше такси?– Не бойся, выйдем на соседней улице и прогуляемся до клуба пешком.Мы устроились на заднем сиденье, жестком и страшно неудобном. Освежитель воздуха в виде елочки давно выдохся, салон пропах табачным дымом. Глядя в грязное окно, я постаралась представить, что сижу в лимузине и водитель не хмурый парень в грязной клетчатой рубахе, а одетый с иголочки лакей, который остановится у самых дверей клуба и поможет нам выйти.Мы покатили по Пятьдесят девятой улице через мост, потом на Вторую авеню. Интересно, что за люди живут в этих высотках? Где работают? Как попали в Нью-Йорк? Чем отличаются от тех, кто всю жизнь тоскует в Википими?– Можешь выпить один коктейль, – проговорила Урсула, глядя на вечерний город. – Только один, Джорджия! Не забывай, ты несовершеннолетняя.– Хорошо, – равнодушно ответила я, а сердце радостно встрепенулось. Во-первых, о спиртном я даже не мечтала, а во-вторых, раз Урсула говорит о коктейле, значит, рассчитывает все-таки попасть в клуб.– Сразу договоримся – гуляем до полуночи! – зловеще предупредила она. – После двенадцати ты превратишься в тыкву.– Конечно! – Я возбужденно пожала ей руку. – Урсула, я так счастлива! Спасибо тебе за все.Пробка рассосалась, и мы выехали на Пятьдесят четвертую. Я действительно попала в сказку. В Нью-Йорке и бедным быть неплохо! Даже романтично! В Википими беднота ютится в бараках с туалетами на улице. А тут вон на гитарах играют…– О чем думаешь? – поинтересовалась Урсула. – У тебя такой мечтательный вид.Я вспоминала Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», но признаваться не хотела.– О том, чтобы сюда переехать.– Ну, в Нью-Йорке жизнь совсем не малина!– Знаю…Урсула искоса на меня посмотрела.– Первое время можешь пожить у меня, – медленно проговорила она. – А потом найдем комнату в Форест-Хилл-Гарденс.Закрыв глаза, я представила, как поселюсь в Нью-Йорке с Урсулой: будем ходить по клубам, пить коктейли из хрустальных бокалов, ездить на лимузинах. Но Форест-Хилл-Гарденс… Разве там живут знаменитости? Хотя Урсуле, конечно, виднее.– Где вас оставить, девушки? – поинтересовался водитель.В конце улицы яркими неоновыми огнями горела вывеска: «Студия-54».– Давайте вот здесь, – попросила Урсула, протянула парню двадцатку, и мы вышли. – О Боже!.. – прошептала она. – Посмотри, сколько людей.У входа в клуб, огороженного лентами из малинового бархата, стояли человек двести. Лиц не разобрать, зато издалека видна яркая одежда и волосы всех цветов радуги: ярко-розовые, бирюзовые, черные с белыми прядями.– Нам не пройти! – простонала я.– Сделай счастливое лицо, быстро! – сквозь зубы процедила Урсула. Мы встали в очередь. Яркий свет неона выхватывал из толпы то одно лицо, то другое. У самого входа стоял похожий на шкаф секьюрити в темных очках. Каких только выговоров я не услышала: гнусавый Нью-Джерси, шепелявый Лонг-Айленда и протяжный южный. Кажется, ждать придется долго. Стоящая рядом блондинка со спиральной химией набросила на плечи пашмину.– Пойдем в другое место, – проговорил симпатичный пуэрториканец, – здесь сегодня слишком людно.– А который час?– Половина одиннадцатого.Чтобы не замерзнуть, мы с Урсулой стали прохаживаться взад-вперед. На клубной стоянке лимузины, неизвестные мне спортивные машины…Подъехал новенький серебристый «ягуар», шофер почтительно открыл дверцу, выпустив невысокого худого мужчину в черных джинсах и потертой кожаной куртке. Тот без видимых усилий протиснулся сквозь толпу и, кивнув секьюрити, исчез за дверями клуба.– Кто это был? – пролепетала я. Стало так холодно, что от дыхания шел пар.– По-моему, какой-то модельер, – отозвалась Урсула.Я посмотрела на дверь, за которой только что исчезла знаменитость, и – вот ужас! – встретилась взглядом с секьюрити. Огромный, страшный, в темных очках, он поманил меня пальцем. Я оглянулась, надеясь, что он зовет кого-то еще, но мы с Урсулой стояли последними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58