На мой взгляд, совершенно неправдоподобно.
– То есть вы хотите сказать, что готовы провести Рождество в компании моих родственников?
– Я хочу сказать, что Алекс захотел бы встретить Рождество в кругу вашей семьи.
Глазами души я увидела Рождество в семейке Стоун, осиянное присутствием Алекса. Все ведут себя образцово, не произнося «Ради всего святого, Саманта» и т. п., ибо при Алексе не отваживаются ни на малейшую критику, избегая преждевременно открыть ему глаза на мою сущность, лишив меня и себя всякой надежды на предложение руки и сердца.
Нет, все-таки Марк – живой человек. Нельзя так с ним поступать.
– Поверьте моему слову, Алекс не захотел бы провести восемь часов с моими родственниками на Рождество.
– Лишнее доказательство того, как мало вы его знаете. Вы избалованы вниманием родных, но ведь у Алекса нет семьи. Неужели вы полагаете, он не может высидеть до конца праздничный обед в обществе ваших родных, понимая, что иначе праздник Рождества предстоит отмечать в одиночестве? Для него это словно еще раз пережить трагедию детства.
– Так надо понимать, вы готовы отказаться праздновать Рождество ради того, чтобы провести этот день со мной и нашей чокнутой семейкой? Когда я говорю «чокнутой», я еще очень мягко выражаюсь.
– Понимайте так – если я берусь за роль, я подхожу к ней серьезно. Не умею иначе относиться к работе.
– Если вы не передумаете, это будет просто здорово.
– Не передумаю.
Еще полчаса мы отрабатывали детали, а затем Марку пришло время уходить – он подрабатывал грузчиком мебели.
– Меня это просто убивает, – призналась Аманда, когда Марк ушел. – Подумать только, такому актеру приходится передвигать людям мебель, чтобы иметь возможность оплачивать крышу над головой! Ладно, оставим это. Ну, какие у тебя впечатления? Разве он не чудо?
– Смеешься или шутишь? То есть он, может быть, излишне напорист, но я даже не мечтала, что он согласится встретить Рождество в доме моей матери.
– Я предупреждала: если Марк берется за роль, он буквально вживается в образ.
Попрощавшись с Амандой, я поехала на деловую встречу, дивясь собственной удачливости. Изобретенный мною план оказался лучше, чем я смела надеяться. Подобные мысли, зародившиеся в моей голове по поводу моей же жизни, еще тогда следовало принять как сигнал того, что я, как всегда, что-то проглядела.
Глава 9
Каждая решенная проблема вызывает множество нерешенных
На следующий день я позвонила матери и сообщила ей хорошую новость. У других дети получают диплом с отличием Гарвардского университета, изобретают лекарство от страшных болезней, завоевывают награды академии или становятся президентами. Мое достижение одной левой могло побороть подобные мимолетные улыбки фортуны: я собиралась привести Алекса праздновать с нами Рождество.
– Да что ты? – ахнула мать. – Алекс придет на Рождество? Ты уверена? Он твердо обещал?
– Да, мам, все точно.
– Как же замечательно, Саманта! Мы покажем ему настоящее Рождество в кругу семьи.
Как бы это не заставило парня принять обет целомудрия на всю оставшуюся жизнь.
– Господи, сколько дел! Дай-ка я возьму ручку и все запишу. Так, ручку нашла. Ну вот. Ты уже придумала что-нибудь насчет подарков?
– Мы же вроде остановились на кардигане для тети Марни и футболке для дяди Верна?
– Для них любое сойдет, – отмахнулась мама, – они не страдают привередливостью. – До появления в нашей жизни Алекса ежегодное обсуждение животрепещущей темы «Что купить тете Марни и дяде Верну на Рождество» отнимало несколько часов. – Я спрашиваю про Алекса. Хочется сделать ему подарок, который он оценит.
– Мама, вы же еще не знакомы. Ну, купи бутылку хорошего вина или еще что-нибудь.
– Но, согласись, подобный подход нельзя назвать внимательным отношением.
– Для незнакомого человека это достаточно внимательное отношение. Не нужно лезть вон из кожи.
– Как хочешь. Я лишь стараюсь устроить всем праздник, Рождество все-таки, но если ты…
– Купи ему бренди – он любит, – перебила я мать, мысленно завязав узелок уведомить избранника о новой черте его характера.
– Какой сорт?
– Не знаю, хорошее какое-нибудь, ну, бренди «Наполеон», что ли…
– Ты уверена?
– Вполне. Слушай, мне пора бежать.
– Ну, если ты уверена… Теперь, что Алекс любит из еды?
– А это зачем?
– Мне же надо составить праздничное меню.
А ну-ка подожди на трубке. Значит, я девять месяцев жила в ее матке, сосала ее грудь, первый шажок сделала к ней (не факт, что в тот момент рядом не было других людей, но все же!), тогда как Алекс еще ничего для нее не сделал, за исключением простого факта существования, но ради его вкусов мать готова пойти на изменения священного рождественского меню? Событие без прецедента. Ради меня мать нипочем не изменит традиции, разве что я окажусь при смерти, да и то не без внутренней борьбы.
– Что приготовишь, то и будет хорошо, мама.
– Это тебе так кажется. Ваше поколение считает, если на столе традиционные кушанья, то праздник удался, – проворчала мать, забывая, что Алекс тоже принадлежит к моему поколению. – Прошу тебя узнать, что он любит. В конце концов, Алекс – наш гость.
– Ладно. Что еще? Мне правда пора уходить.
О, всего лишь пара вопросов. Какие рождественские гимны он предпочитает? Ему больше по вкусу рождественский обед днем или рождественский обед вечером? Как, по-твоему, после обеда Алекс захочет сыграть в «Яхтци» или предпочтет другую настольную игру? Или, может быть, не настольную? Мать не хотела предоставлять Алексу занятия не по душе, хотя с бывшей обитательницей своей матки она поступала иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75