Болеслав Арконски выстукивал по столу пальцами дробь, губы его были сжаты, а глаза, казалось, говорили: не заставляйте нас поступать так. Ведь и у нас есть совесть.
Они, наверное, были хорошими мужьями и отцами, любили пропустить иногда по кружке пива и сыграть с друзьями в кости. Может быть, Боерик разводил породистых лошадей в Италии, а Арконски выращивал розы на берегах Балтики. Но все это никак не могло помочь пленникам в тот момент, когда одно всемогущее государство сцепится с другим.
Эверард задумался, отдавая должное тому, с каким искусством была проведена операция по захвату их в плен. Потом прикинул, что делать дальше. Пароход шел быстро, но, насколько патрульный помнил путь до Нантакета, плыть им оставалось еще часов двадцать. А значит, по крайней мере, двадцать часов в их распоряжении было.
— Мы устали, — сказал он по-английски. — Можем мы немного отдохнуть?
— Да, конечно, — с неуклюжей вежливостью сказал Боерик. — Ok wir skallen gode gefreonds bin, ni? — ведь мы будем добрыми друзьями?
На западе тлел закат. Дейрдра и Ван Саравак стояли на палубе, глядя на серый морской простор. Трое матросов, уже снявшие свои маскарадные костюмы и грим, стояли на корме с оружием наготове. Рулевой вел корабль по компасу. Боерик и Эверард прохаживались по палубе. Все были в теплых куртках, защищающих от резкого ветра. Эверард делал успехи в кимврийском — язык еще с трудом ему повиновался, но собеседник мог понять, что он говорит. Впрочем, он больше старался слушать Боерика.
— Так вы со звезд? Этого я не понимаю. Я просто человек. Будь моя воля, я уехал бы к себе в Тоскану, занимался бы там своим поместьем, а мир пусть сходит с ума, как хочет. Но у каждого из нас, граждан, есть свои обязанности перед государством.
По-видимому, тевтоны полностью вытеснили латинян из Италии, как в мире Эверарда — англы бриттов.
— Я вас понимаю, — сказал Эверард. — Странно, что так много людей воюет, когда только немногие хотят воевать.
— О, это необходимо. И, — почти жалобно, — ведь Картагаланн захватил Египет, наше законное владение.
— Времена повторяются, — прошептал Эверард.
— А?
— Нет, нет, ничего. Значит вы, кимврийцы, заключили союз с Литторном и надеетесь захватить Европу и Африку, пока большие и могущественные государства дерутся на Востоке.
— Вовсе нет! — с возмущением возразил Боерик. — Мы просто восстанавливаем свои законные исторические территориальные права. Сам король сказал…
И так далее, и тому подобное.
Эверард старался удержаться на ногах: корабль качало.
— Мне кажется, что вы обращаетесь с нами, волшебниками, довольно неучтиво, — сказал он. — Смотрите, как бы мы по-настоящему не рассердились.
— О, ведь нас с детства защищают особыми заклинаниями от колдовства.
— Ах так…
— Я бы очень хотел, чтобы вы помогли нам добровольно. Буду рад убедить вас в справедливости нашего дела, если вы готовы посвятить мне несколько часов.
Эверард покачал головой, отошел от борта и остановился рядом с Дейрдрой. Лицо девушки было едва различимо в сгущающихся сумерках, но в голосе ее ему послышалась ярость отчаяния.
— Я надеюсь, Мэнслах, вы сказали ему, куда он может идти вместе со своими планами!
— Нет, — твердо ответил Эверард, — мы собираемся помочь им.
Она вздрогнула, как от удара.
— Что ты сказал, Мэнс? — спросил Ван Саравак.
Эверард перевел.
— Нет! — воскликнул венерианин.
— Да! — сказал Эверард.
— Бог ты мой, нет! Я…
Эверард схватил его за руку и холодно сказал:
— Успокойся. Я знаю, что делаю. Мы не можем принимать ничью сторону в этом мире — мы против всех, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше. Единственное, что нужно сейчас, это некоторое время делать вид, что мы — с ними. И не вздумай сказать это Дейрдре.
Ван Саравак склонил голову и задумался.
— Ладно, — угрюмо согласился он.
7
Летний курорт Литторна находился на южном берегу Нантакета, рядом с рыбацкой деревушкой, но был отгорожен от нее стеной. Архитектура посольства была того же стиля, что и здания в самом Литторне, — длинные бревенчатые дома с крышами, выгнутыми, как спина рассерженной кошки. Главное здание и его флигели окружали выложенный плитами двор.
Пока корабль подходил к частному пирсу, Эверард, стоя на палубе, успел позавтракать под гневным взглядом Дейрдры, отнюдь не улучшившим его аппетит.
Другой, большего размера, корабль уже стоял у пирса, кругом толпилось множество людей весьма сурового вида.
Арконски возбужденно сказал на афаллонском:
— Видите, вашу волшебную машину уже привезли. Вы сможете сразу же нам все показать.
Когда Боерик перевел эти слова, сердце Эверарда забилось сильнее.
Гости, как их настойчиво называли кимврийцы, были проведены в огромную комнату, где Арконски преклонил колено перед идолом с четырьмя лицами, тем самым Свантевитом, которого датчане в истории другого мира изрубили на дрова. В камине горел огонь, вокруг стен стояла вооруженная охрана, но Эверард ни на что не обращал внимания: его глаза были прикованы к скуттеру, поблескивающему на полу.
— Я слышал, что нашим пришлось здорово подраться, чтобы заполучить эту штуку в Катувеллаунане, — обронил Боерик. — Многие были убиты, но остальным удалось уйти от погони.
Он опасливо дотронулся до рукоятки скуттера.
— И эта повозка действительно может появиться в любом месте по желанию седока прямо из воздуха?
— Да, — сказал Эверард.
Дейрдра взглянула на него с таким презрением, какого он до сих пор не встречал. Она с высокомерным видом стояла в стороне, стараясь держаться как можно дальше от него и Ван Саравака.
Арконски заговорил с ней. Потом потребовал, чтобы она перевела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17