Он предоставил мне свободу и уединение, в которых я нуждался, чтобы осознать увиденное. В это время из Эспейни прибыл ученый Маттас, он пришел пешком, проповедуя и обращая в свою веру. Я упоминал тебе о нем, не так ли? Он не монг, дюруазец, хотя учился у Цяня Сартова. Я заинтересовался и пригласил его в гости. – Джовейн улыбнулся. – Он до сих пор обитает у меня.
Только не думай, что это свихнувшийся тощий аскет. Маттас наслаждается жизнью. Мне бы хотелось обладать его способностью. Он заложил росток: доказал мне, что жизнь не пустая череда событий и не прихоть некоего сверхчеловеческого интеллекта. Она творит, обладая собственным смыслом, судьбой и целью. – Голос его смягчился. – Вот тогда я и обрел внутренний мир. Неужели тебя может удивить, что я стремлюсь разделить его со своими соотечественниками?
– Ах, Джовейн! – Она потянулась, чтобы обнять его. И тут с гневом и облегчением одновременно Фейлис заметила появившуюся внезапно возле входа пару. Рыжеватый блондин, в котором черты фламандца смешивались с обликом аэрогена, в простой одежде этой древней страны: вне сомнения, Маартенс из Клана Дикенскит. Женщина, невысокая и смуглая, явно принадлежала к Зильберам, хотя фамилия в данном случае была не столь очевидна.
– Приветствуем вас, сэр и леди, – провозгласил мужчина с акцентом: наверное, ему не часто приходилось оставлять родовое поместье своих предков. – Мы не собирались мешать вам.
– Этот уголок принадлежит всем. – Поднявшись и поклонившись, Джовейн исправил неловкость. – Позвольте приветствовать вас. Отсюда открывается необычайный вид. Мы уже намеревались оставить беседку, что и делаем по своей доброй воле.
Фейлис последовала его примеру. После нескольких подобавших ситуации любезностей она присоединилась к Джовейну.
Они пошли вперед. Когда его уже не могли услышать в беседке, Джовейн произнес:
– Ну, вот видишь, какое невезение: даже вдвоем нельзя побыть.
– Но нам еще нужно о стольком поговорить, – посетовала она. – Срок твоего пребывания здесь заканчивается через неделю. Когда-то мы еще встретимся!.. – Повинуясь порыву, она схватила его за руки. – Пойдем ко мне.
«Раз он прибыл сюда один, значит, свои апартаменты делит с другим мужчиной, тоже явившимся сюда в одиночестве».
Он помедлил.
– Иерн недолюбливает меня.
– Иерн не скоро вернется. Он повел свою лучшую эскадрилью смотреть на шторм над Заливом. – Фейлис торопливо прибавила:
– Я вовсе не опрометчива. Выпьем чуточку вина, поговорим.
«И?.» Она удивилась себе… сердце заколотилось.
– Соглашаюсь с радостью, – ответил он. Они заторопились назад – вверх по рампе, мимо амариллисов, через тоннель, поросший грибами. – Ты всегда приносишь мне счастье, – проговорил он. – Я бирюк по натуре, но ты всегда очаровательна, и мне кажется, что сейчас сама Гея смеется.
«Не следовало бы позволять ему говорить подобные вещи, но мне тепло… по коже мурашки».
– Благодаря вам, добрый сэр, я согласна – нрав ваш склонен к уединению. Я слыхала, что вас называют человеком, не ведающим пороков.
Впрочем, не сомневаюсь – люди могут ошибаться.
– О, конечно, я ведь тоже живой. Я люблю быть в форме, а для этого восхожу на горы, катаюсь на лыжах, играю в такую жесткую игру, как пелота. А еще, знаешь, я играю на флейте и достаточно хорошо. Я вообще ценю искусство. Кроме того, я астроном-любитель. В ясную ночь на высокогорье звезды манят к себе мой дух, и он сливается с Геей…
Оживленно беседуя, они миновали Хозяина Зимы, фонтан, шестигранники, мельком глянули на маленький водопад, прошли бамбуковую рощу, поднялись по лестнице, вступили в заросший зеленью тоннель и по шаткому мостику направились к покрытой мхом подвесной дорожке. Она вернула их в будни Скайгольма, но это ничего не значило. Они расходились с встречными – вежливо и молча, стараясь побыстрее добраться до намеченного места.
Фейлис открыла дверь… все еще держа Джовейна под правую руку.
– Ого! – Иерн выпрыгнул из кресла. – Какого черта? – воскликнул он.
– Но ты… ты говорил… ты сказал… – запиналась Фейлис.
– Буря оказалась ерундовой, не стоила затраченного топлива. – Глаза Иерна сузились, и он выдохнул подбоченясь:
– Не ожидала меня так рано, а?
– Сэр, – проговорил Джовейн, словно бы ударяя металлом о металл. – Ваша жена пригласила меня в ваши апартаменты, чтобы провести час или два за дружеской беседой.
– Об этом? – Иерн кивнул в сторону книги. – А потом, дюдаечно, припрятала бы ее, не так ли?.. К моему возвращению домой, моя дорогая!
Вместе с прочими уликами.
У Фейлис выступили слезы.
– Не смей так разговаривать со мной! – воскликнула она.
Джовейн опустил ее руку, но оставался рядом.
– Подполковник Иерн, – проговорил он, – я не буду забывать о манерах и прибегать к грубостям, однако честь требует, чтобы я напомнил вам, что ваша жена – урожденная Мейн из Клана Эшкрофт.
Фейлис топнула ногой… В ярости она была невероятно хороша.
– Я тебе не рабыня из Хорасана! Я женщина не из гарема – из Клана.
Свободная и цивилизованная!
Иерн побелел, ноздри его расширились. Внезапный страх поразил Фейлис.
Иерн никогда ни с кем не дрался в ее присутствии, но был вспыльчив, как гасконец. (В памяти вспыхнули слова его приемной матери, видевшей причину этого в его происхождении. Опоздав с поступлением в академию, не знакомый с городским образом жизни, этот парень – при всем своем явном брежском акценте – был вынужден пробивать себе дорогу, завоевывать уважение своих соучеников.) Фейлис лишь однажды видела, как он взорвался. Они путешествовали по Нормании, где ни у Ферлеев, ни у Мейнов владений не было, а значит, и прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192