— Судя по тому, что слышно о племенах, избравших путь лошади, — это именно так.
— Говорят — иногда я оказывался поблизости от мужских разговоров, и удавалось подслушать, — некоторые племена сделали это не по своей воле.
— Верно. Захватчики, пришедшие с далекого востока, изгнали их из родных лесов в прерии. А тех в свою очередь изгнали захватчики с ещё более дальнего востока. И те захватчики, говорят, владеют ужасным оружием, мечущим молнии, — они получили его от бледнолицых иноземцев, слухи о которых докатывались и до нас. Но другие, вроде паррики, добровольно избрали путь лошади и ныне движутся лавиной с западных гор.
И ведь у них, — продолжал Бессмертный, — вовсе не было в том нужды. И у нас нет такой нужды. Я говорил с путниками, с торговцами — с каждым, кто несет весточку о других краях. К северу от нас арикара, хидаца и манданы по-прежнему живут на старый лад. Сила, покой и благосостояние не оставляют их. Хотел бы я, чтоб и у нас так было.
— А я говорил с двумя-тремя юношами из тех, что привели лошадей вопреки твоей воле, отец, — сообщил Три Гусыни. — Один из них сопутствовал Бегущему Волку и в учении, и в охоте на бизонов. Они говорят — он говорит, — что они не хотели ничего дурного. Это вовсе не от нехватки уважения и не от стремления опрокинуть порядок вещей. Они просто хотят принести благо перемен.
— Знаю. А еще я знаю, что выбора уже нет. Перемены — это как связка амулетов: или ты берешь ее всю, или отвергаешь напрочь.
— Отец, — совсем тоненьким от грусти голосом сказал Три Гусыни, — кое-кто сомневается в твоей мудрости, хоть я и не отношусь к их числу. Они не верят, что ты, живущий вне времени, способен принять перемены.
По губам Бессмертного скользнула печальная улыбка.
— Странно, сын мой, странно, что лишь теперь, когда дни твои истекают, мы по-настоящему открылись друг другу. — Он порывисто вздохнул. — В общем, я редко говорю о своей юности. Она покинула меня давным-давно и кажется теперь полузабытым сном. Но еще мальчиком я слыхал от деда, как многолетняя засуха погнала наш народ с плоскогорий сюда в поисках лучшей доли. Когда я уже стал мужем, мы еще только учились жить в прериях. Тогда я еще не догадывался, кто я такой. Нет, я думал, что постарею и упокоюсь в земле вместе с остальными. Но мало-помалу я понял, что этого не произойдет, — можно ли вообразить себе перемену, способную сильнее потрясти душу? Когда стало ясно, что боги меня отметили, мне пришлось обратиться к шаману, дабы тот учил меня, и вот новая перемена — из самостоятельного мужчины в послушники, а потом и еще одна — из отца семейства в шамана. А годы летели быстрей и быстрей. Я выдавал замуж девочек, которых качал на руках, а потом наблюдал, как они стареют, и хоронил их рядом с моими детьми и детьми детей. Я видел, как прерию заполнили новые племена и как между ними вспыхнула война. Ты знаешь, что лишь в годы девичества твоей матери мы надумали поставить частокол? Правда, благоговение предо мной помогало держать врагов на отдалении, но… Бегущему Волку было видение о новых богах.
Бессмертный устало рассмеялся и продолжал:
— Да, сын мой, я знавал перемены. Я чувствовал, что время мчится, как река в половодье, унося с собой обломки надежд. Теперь ты понимаешь, почему я пытался оградить мой народ от новых перемен?
— Они обязаны тебя послушаться! — простонал Три Гусыни. — Сотвори заклятие, которое откроет им глаза и откупорит уши!
— Кому же под силу сотворить заклятие против времени?
— Если кому и под силу, отец, то только тебе. — Бесполый обнял себя за плечи и задрожал, хотя воздух еще хранил дневное тепло. — У нас тут была добрая, спокойная жизнь. Сбереги ее для нас!
— Попытаюсь. Оставь меня наедине с духами. Но сперва, — Бессмертный протянул руки, — подойди и позволь обнять тебя, сын мой.
Старая остывающая плоть сына ненадолго соприкоснулась с молодым горячим телом отца. Потом Три Гусыни простился и вышел.
Угли понемногу угасли, землю накрыла ночь, а Бессмертный все сидел не шевелясь. Шум вокруг огромного костра не затихал; слышался рокот барабанов, песнопения, топот ног. Дверной проем посветлел: взошла полная луна, и гомон усилился. Луна поднялась выше, залив землю призрачным светом, но сумрак в хижине вновь сгустился. Наконец веселье увяло, и тишина накрыла землю своим покрывалом.
Видение так и не пришло; быть может, придет хоть сон. Доводилось слышать, что шаманы кочевых племен часто истязают себя в надежде на сошествие духов. Ясно одно: с древней ненасильственной гармонией придется расстаться. Подстелив под себя несколько шкур и накрывшись еще одной, Бессмертный уснул.
Звезды скользили по небосводу своей дорогой. Похолодало, на земле заблестела роса. Затихли даже койоты, только река продолжала свой неумолчный лепет. Вода пробиралась под тополями, огибала песчаные плесы и бежала вперед и вперед, словно убегая от заходящей луны.
Но вот восточный горизонт стал понемногу светлеть, гася звезды одну за другой. И в этот час к деревне почти неслышно приблизились всадники. Неподалеку от нее остановились и дальше двинулись пешком.
В общем-то, они намеревались лишь увести топтавшихся у частокола лошадей. Но оставленный за сторожа мальчонка углядел конокрадов и с воплями кинулся к воротам. Он кричал, пока вонзившийся в спину дротик не поверг его на четвереньки. Серый Зайка захлебнулся наполнившей рот кровью, дернулся пару раз и свернулся на земле крохотным комочком.
Рассветную тишину вспорол боевой клич.
— Выходите! — ревел выскочивший на улицу Бегущий Волк. — На нас напали! Спасайте лошадей!
Он первым выбежал за ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223