— Угу. Смерть обеспечивает возможность выживания вида — точнее, потомственной линии. Убрать старшие поколения с дороги, дать место для генетического кругооборота, позволить развиться более приспособленным. Не будь смерти, мы до сих пор болтались бы в океане в виде студня.
— В этом что-то есть, — покачал головой Джианотти, — но это далеко не все. Это никоим образом не объясняет, например, почему человек живет значительно дольше, чем мышь. Или почему некоторые виды, вроде болотного кипариса, живут бесконечно. — В его улыбке проскользнула усталость. — Нет, скорее всего жизнь просто адаптировалась к тому, что раньше или позже, так или иначе, но энтропия опустит занавес театра, где жизнь творит свое удивительное действо. Не знаю, может, вы и ваши товарищи просто являетесь следующей эволюционной ступенью — носителями мутаций, которые повлекли за собой образование безотказных организмов, защищенных от привнесенных дефектов.
— Но вы ведь так не думаете, а? Мы же не способны передать эти черты потомству.
— Да, верно, — Джианотти едва уловимо поморщился. — Но со временем такое качество может развиться. Эволюция идет методом проб и ошибок — если позволительно прибегать к подобному антропоморфизму. Чаще всего от него трудно удержаться.
Ханно поцокал языком:
— Знаете, когда вы делаете подобные заявления, мне трудно поверить, что вы верующий католик.
— Наука и вера никак между собой не связаны, спросите у любого знающего теолога. Право, вам и самому такая беседа не повредила бы, бедный вы атеист-одиночка, — ответил Джианотти и торопливо добавил: — Дело в том, что материальный мир и мир духовный не идентичны.
«И мы переживем звезды — вы, я и остальные, все до единого, — сказал ученый как-то раз на рассвете, когда бутылка уже почти опустела. — Можно прожить во плоти десять тысяч лет, миллион или миллиард — но это будет такой же пустяк, как три дня для новорожденного, или даже меньше — дитя-то умерло невинным… Но проблема захватывающая, и если удастся ее разрешить — она таит в себе безграничные перспективы для всего мира. Ваше появление на свет не может быть тривиальной игрой случая…»
Ханно не спорил, хотя предпочел бы философствованию обычную болтовню или прямолинейный разговор о работе. Спустя годы после знакомства с Джианотти он обнаружил, что это один из тех редких людей, которым можно доверить свой секрет; а может статься, именно этот человек положит конец необходимости секретничать. Если Сэм Джианотти в состоянии знать о людях, проживших тысячелетия, и не проговориться даже жене, и все благодаря религии, с начатками которой Ханно познакомился еще в Тире времен Хирама, и уже тогда они были седой древностью, — что ж, быть по сему.
— Ладно, дело не в религии, — продолжал ученый. — Больше всего на свете я сейчас, как и всегда, хотел бы одного: чтобы вы освободили меня от клятвы и позволили оповестить мир — а лучше бы сами оповестили — о вас и ваших собратьях.
— Увы, нет. Мне что, снова изложить доводы в пользу отказа?
— Никак не можете отбросить свою подозрительность, да? Я уж счет потерял, сколько раз говорил вам, что времена средневековья больше не вернутся. Никто не станет сжигать вас, как ведьм и колдунов. Покажите миру доказательства, какие предъявляли мне.
— Жизнь научила меня не совершать опрометчивых необратимых поступков.
— Ну почему вы не хотите меня понять? Я повязан по рукам и ногам — не могу сказать правду даже собственному персоналу. Мы топчемся вокруг да около, и… Боб, если вы выберетесь на свет Божий, исследование механизмов бессмертия станет для человечества проблемой номер один, на нее будут брошены все ресурсы. Узнать о том, что бессмертие возможно, — все равно что полдела сделать, клянусь вам. Загадку раскусят лет за десять. А когда перед каждым замаячит подобная перспектива — разве вы не понимаете, что войны, гонка вооружений, терроризм, деспотизм и все такое прочее отомрут сами по себе? Сколько еще ненужных смертей способна вынести ваша совесть?
— А отвечал вам не раз, что столь радужные перспективы вызывают у меня серьезные сомнения, — отрубил Ханно. — Опыт трех тысячелетий — ну, может, чуть меньше, но несущественно — подсказывает мне обратное. Скоропалительное заявление такого сорта разрушит много судеб.
Повторять, что он может следить за выполнением наложенного вето, Ханно не пришлось. В случае нужды он просто избавился бы от вещей, с помощью которых убеждал Джианотти. Джон Странник, Ду Шань и Асагао привыкли во всем слушаться его, признавая старшим. Если кто-нибудь из них взбунтуется и решит обнародовать свою сущность, то не будет располагать доказательствами, собранными Ханно за истекшие века. Для подтверждения серьезности заявления потребовались бы наблюдения продолжительностью лет сорок — пятьдесят — но кто из бессмертных согласится провести столько лет в заключении? Или, в лучшем случае, под пристальным контролем? Ришелье триста пятьдесят лет назад сказал правду: риск чересчур велик. Вечно молодое тело хранит горячее стремление молодого животного к свободе.
Джианотти снова опустился в кресло, пробормотав:
— О черт, давайте перестанем размахивать все теми же протухшими аргументами. — Он повысил голос. — Я лишь прошу вас отложить на время свой пессимизм и цинизм и подумать еще разок. Когда все до единого будут жить столько же, сколько вы, нужда прятаться для вас отпадет.
— Разумеется, — с готовностью согласился Ханно. — В противном случае я не стал бы открывать этот институт. Но только не подгоняйте события, пусть все идет помаленьку, как бы само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223