После того как работа была закончена, всю махину с помощью лебедки поместили на плоту, размеры которого были установлены путем предварительных рассчетов и испытаний.Плот находился на штирборте, и когда на него опустилась каменная глыба с тараном и сеть, корабль резко накренился на правый борт.— В путь, — скомандовал Тоно.Страха он не ощущал, хотя в какое-то мгновенье у него промелькнула мысль, что весь этот мир, в котором он жил со своими чувствами, мечтами, раздумьями, и который жил в нем, наполняя собой его раздумья, чувства и мечты, может навсегда для него исчезнуть, бесследно сгинуть во тьме, где скроется не только настоящее и будущее, но и прошлое.Братья и сестра сняли одежду, оставив лишь пояса с кинжалами, и повесили за спины по два гарпуна. Все трое стояли у правого борта и смотрели на море — высокий Тоно, гибкий Кеннин, белокожая стройная и крепкая Эяна.Нильс бросился к ним ломая руки, он поцеловал девушку и вдруг разрыдался в отчаянии, оттого что не мог последовать за ней в море.Ингеборг обнимала Тоно, не отрывая взгляда от его лица. Волосы она заплела в косы, но непокорная темная прядь выбилась под ветром и то и дело падала ей в глаза. Веснушчатое задорное лицо с пухлыми губами и вздернутым носом сейчас выражало тоску и горечь одиночества. Никогда в жизни Тоно еще не сталкивался с чувством подобной силы, ни у людей, ни среди своих соплеменников.— Может быть, больше не увидимся, Тоно, — тихо, чтобы никто, кроме них двоих, не слышал, сказала Ингеборг. — Наверное, ни к чему говорить сейчас про то, что у меня на сердце. Да и не найти мне слов, чтобы рассказать об этом. Я буду о тебе молиться. Буду просить Господа, чтобы он даровал тебе бессмертную душу, если тебе суждено погибнуть ради спасения младшей сестры. Ты достоин бессмертия души.— Ты… ты очень добрая, но… Да о чем ты говоришь? Я совершенно уверен, что вернусь назад, вот увидишь, так и будет.— Сегодня утром, еще до рассвета я набрала кувшин морской воды и умылась ею, смыла с себя грязь, — прошептала Ингеборг. — Поцелуешь меня на прощанье?Она совершенно напрасно боится ему не понравиться, уверил Тоно и поцеловал Ингеборг. На обратном пути он никому не даст ее в обиду, все вместе они сумеют постоять за себя.— Вперед! — крикнул Тоно и с высоты шести футов бросился за борт.Волны приняли его с радостным всплеском, в бодрящей чистой воде тело сразу же стало легким и гибким. Несколько минут Тоно наслаждался свежестью и текучей прохладой, затем скомандовал:— Майна!Матросы медленно и осторожно спустили с палубы плот с тараном и сетью.Под неимоверной тяжестью груза плот по самые края ушел в воду, однако не затонул, поскольку вес чудовищного орудия и размеры плота были тщательно рассчитаны. Тоно отвязал тросы, которые соединяли плот с лебедкой. Оставшиеся на корабле стояли у борта я смотрели на братьев и сестру. Те на прощанье помахали руками — но не людям, а солнцу и ветру — и скрылись в волнах.Сделать первый вздох под водой всегда было гораздо легче, чем, покидая море, наполэять легкие воздухом. Нырнув в море, дети Ванимена просто разом выдыхали воздух, который еще оставался в груди, затем, широко раскрыв рот, вбирали в себя воду. Вода заполняла ноздри, горло, легкие и желудок, проникала в каждый кровеносный сосуд и наконец пропитывала все тело до кончиков волос и ногтей. При этом вода мягко пульсировала, по телу пробегала легкая приятная дрожь. Кровь, плазма, лимфа, все соки организма мгновенно изменяли свой химический состав, соединяясь с морской водой и превращаясь в жидкости, подобные тем, что текут в жилах рыб, птиц и зверей, морская соль не проникала в ткани — обмен веществ шел чрезвычайно интенсивно, поскольку на поддержание жизни водяных требовалась огромная энергия.Именно по этой причине племя лири было таким малочисленным. Для жизни в воде им было небходимо сытно питаться, пищи требовалось намного больше, чем тем, кто живет на суше. Если охотники возвращались с охоты с пустыми руками, если вдруг мор нападал на крабов и креветок, всему племени грозили голод и смерть. Море кормило своих обитателей, но жизнь в море давалась дорогой ценой.Дети Ванимена ухватились за края плота и повлекли его вниз.Верхние слои воды были пронизаны нежно-зеленым, как молодая листва, и бледно-янтарным светом. Но чем дальше в глубину, тем больше тускнели краски, тем слабее становился свет, все вокруг постепенно померкло и наконец повсюду воцарилась тьма. Давал себя знать холод, несмотря на то что все трое выросли в северном море. Кругом стояла гнетущая тишина. Сестра и братья были привычны к глубинам Балтики и Каттегата — теперь же они погрузились в пучину великого океана.— Стоп, — скомандовал Тоно. — Сможете вдвоем удерживать плот на этой глубине?Тоно говорил на особом наречии языка лири, которое служило для общения на больших глубинах и состояло из языка щелкающих, цокающих, чмокающих звуков и гулкого мычания.— Удержим, — ответили Эяна и Кеннин.— Хорошо. Ждите меня здесь.Младшие не посмели что-либо возразить. Под руководством Тоно они втроем заранее тщательно разработали план действий и теперь нужно было неукоснительно ему следовать. Этого требовала прежде всего осторожность, ведь они впервые в жизни рискнули спуститься на такую огромную глубину. Тоно, как самый опытный и старший, распоряжался и командовал.У всех троих на левой руке повыше локтя бал кожаный браслет с фонариком, — их, как и одежду, дети Ванимена отыскали на развалинах Лири. Фонарик представлял собой полый хрустальный шар, одна его половинка была покрыта тонким слоем блестящего серебра, другое полушарие представляло собой сильную линзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122