Тоно положил руку ей на плечо и сказал:— Время позднее. Давай, ляжем спать. Это наши последние ночи, но сегодня я безумно устал, просто валюсь с ног. Очень хочется спать. Ты ведь не обидишься, Ингеборг? Ты всегда меня понимала. *** Смежная комната была спальней. Дождавшись, пока Тоно не уснул, Ингеборг выскользнула из-под одеяла, бесшумно пробралась в большую комнату, зажгла от очага лучину и засветила от нее свечку. Вернувшись в спальню, она подняла свечку над Тоно.Он спал без одеяла, лежа на правом боку, ровно дыша. В желтоватом свете свечи его лицо казалось неприступно замкнутым. Прядь волос упала ему на лоб. Кошка уютно устроилась, уткнувшись мордочкой в сгиб его локтя, и громко мурлыкала.Ингеборг осторожно прошла к изголовью кровати, ступая босыми ногами по шуршащим стеблям тростника на полу и чувствуя слабый, как бы призрачный сладковатый запах. Прежде над изголовьем висело на стене распятие. Когда пришел Тоно, Ингеборг его сняла. Сейчас на крючке висел талисман. "Возьму талисман, — убеждала себя Ингеборг. — Возьму, и никто больше не потревожит тебя во сне. Но она будет так, одинока…Я вижу на твоем лице и теле следы жестокой борьбы со стихиями. Разве Нада не хочет, чтобы ты исцелился от ран?"Она отвела глаза — нельзя было смотреть на него дольше нескольких мгновений, он мог почувствовать взгляд и проснуться. Взяв амулет за шнурок, Ингеборг сняла его со стены, бесшумно вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. Теперь она могла спокойно разглядеть волшебный костяной кружок, который держала в руке.Все, кроме талисмана, словно исчезло. Он был маленький и легкий, но в нем чувствовалась огромная тяжесть, он нес в себе тяжесть всего мироздания. В кусочке резной кости распахнулось бескрайнее небо, и оно неудержимо повлекло Ингеборг под свои своды. Там в небе поднималась полная луна и летела, раскинув крылья, птица с черной головой.Ингеборг словно растворилась в этом небе, сама стала небом, землей, морем. Она не слышала ни единого звука, талисман оградил ее слух от земного шума. И вдруг в тишине раздался тихий шорох, который дрожью пробежал по ее телу с головы до пят, пронизал холодом. И вот во всей Вселенной не осталось ничего, кроме глубокой напряженной тишины.Ингеборг чутко прислушивалась. И она услышала слабый голос призрака, дрожавший вдали, как замирающее эхо:— Кто ты? Чего ты хочешь?— Ингеборг. Твоя сестра, которая тоже его любит.Она поставила свечу в подсвечник и повесила амулет себе на шею, отбросив назад волосы. Теперь костяной кружок лежал у нее на груди, она крепко прижала его к сердцу. И теперь уже сердцем и всем своим существом ясно услышала полный тоски девичий голос:— Ингеборг. Да. Ты знала то, чего мне никогда не узнать. Я рада. Он не забывает о тебе.В голосе послышалось удивление:— Разве он не предостерег тебя?Чуть позже:— Предостерег.— Нада, он хочет стать твоим, — сказала Ингеборг.— Ему нельзя быть моим. Если бы я имела дар предвидения, я упросила бы его, умолила отказаться от меня. Наверное… Но теперь я уже не могу.— Конечно.Немного позже снова послышался робкий голос:— Ингеборг?— Да?— Ингеборг, я боюсь. Не за себя, нет, нет. За него. Ты знаешь, на что мы решились?— Знаю. Как ты думаешь, почему я захотела поговорить с тобой?— Потому что… Как, ты?! Нет, я не сделаю этого! — голос призрака задрожал от ужаса.— Почему?— На мне лежит проклятие.— Ну и что?— Нельзя, чтобы и ты тоже… Не могу, — А если это — мое глубочайшее сильнейшее желание?Ингеборг услышала тихий плач.— Это невозможно. Ты должна попасть на Небеса.— На что мне Небеса, если его там не будет!— Мы не знаем, ни он ни я не знаем, что с нами будет в Последний день Творения.Ингеборг подндла голову. На ее лицо упал свет свечи.— Не все ли равно?— Нет. Мне не все равно, что будет с тобой.— Нада, войди в меня, — властно повелела Ингеборг. — Соединись со мной и вместе со мной стань невестой Тоно, победителя аверорнского Кракена.***И все же Ингеборг упала на колени. Под тростниковыми стеблями был холодный глиняный пол.— Мария, — прошептала Ингеборг. — Прости, если я Тебя огорчила. *** Ингеборг вышла из дому и, оставив позади спящий поселок, направилась к берегу моря.Летом в Дании ночи стоят короткие. Грозовые облака, которые накануне вечером нависли серой грядой над побережьем Шонии, уплыли, видимо, пожелав излить свой гнев где-то в дальних краях. При появлении призрака утренней зари звезды на востоке побледнели, но весь небосвод был еще усеян тысячами ярких блесток на антрацитово-черном фоне.Холодным серебром мерцали воды Каттегата.Ингеборг вошла в воду. Ветра не было, прибой почти совсем стих.Ингеборг уходила все дальше, не чувствуя ни холода, ни мелких острых камней под ногами. Волны слабо плескались вокруг и шепотом рассказывали о могучих течениях, настрочу которым она шла. Когда волны ласково коснулись ее груди, Ингеборг нырнула.Дышать под водой, как настоящая морская дева, она не могла, но не сожалела об этом. Она плыла по воле волн туда, куда несли ее морские воды, отдаваясь нежной ласке волн, которые омывали ее тело, мягко укачивали, баюкали. Глаза Ингеборг отчетливо видели под водой, им было достаточно слабого света, который проникал сюда с поверхности. Она видела на камнях и скалах длинные бурые водоросли со слабо колеблющимися листьями, смотрела, как, точно серебряные копья, проносились в глубине рыбы, вглядывалась в открывавшиеся за желтыми отмелями бездны, которые таили в себе дивные чудеса. Она слышала мощный гул приливов и отливов, подвластных Луне, слышала, как дельфины обсуждают новости, рассказывают друг другу про коралловые рифы, и слышала далекое пение гренландских гигантов китов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122