донжона, главной башни, так, наверное, можно ее назвать, прикинул Саундерс. Она вздымалась несколькими уступами, на террасах которых были разбиты трогательные садики, и увенчивалась куполом из прозрачного пластика.
Стены были огромной толщины, на них были установлены орудия, ясно различимые даже сквозь снегопад. Во дворе возле донжона стояло несколько длинных, похожих на бараки зданий, а возле другого здания, напоминающего арсенал, расположились два звездолета, настолько древних, что было просто удивительно, как они еще не развалились. По стенам, кутаясь от ветра в плащи, расхаживали часовые в шлемах с энергетическими ружьями, а во дворе у подножия гигантских стен копошились и другие, мужчины, женщины и дети.
— Таури там, — сказал инопланетянин, указав на небольшую группу, теснившуюся на одной из террас. — Можем сесть прямо там. — Его широкий рот растянулся в довольно-таки устрашающей улыбке. — Извините, что не представился раньше. Я Хунда Хаамирурский, генерал Имперской армии, а это Варгор Алфри, принц Империи.
— Ты что, спятил? — ляпнул Белготай. — Какой еще Империи?
Хунда пожал плечами.
— Это всего лишь безобидная игра, разве не так? Знаете, ведь мы сейчас и есть вся Империя — по закону.
Таури — прямой потомок Маурко Сокрушителя, последнего Императора, взошедшего на престол по всем правилам. Конечно, это было пять тысяч лет назад, и у Маурко к тому времени осталось лишь три звездных системы, но закон есть закон. Та сотня или больше варваров-претендентов, людей или нелюдей, не имеют и тени реального права на титул.
Аппарат сел, и они вышли наружу. Стоявшие на террасе ждали, пока прилетевшие подойдут. Среди них было несколько стариков, чьи длинные бороды бешено трепал ветер, существо с лицом длинноклювой птицы и другое существо-кентавроид.
— Двор Императрицы Таури, — сказал Хунда.
— Добро пожаловать. — Слова были произнесены негромко и грациозно.
Саундерс и Белготай уставились на Таури в немом изумлении.
Она была высока, почти как любой из мужчин, но туника из мелких серебряных колец и меховой плащ скрывали тело женщины такой красоты, о которой они могли лишь мечтать, не веря, что подобное может существовать в действительности. Ее гордо поднятая голова чем-то напоминала черты Варгора, с такими же четкими линиями лица и высокими скулами, н оно, от широких ясно очерченных бровей до крупного изумительно вылепленного рта и сильного подбородка, отражало спокойное самообладание женщины. Прелестная гладкость ее щек порозовела от мороза.
Тяжелые бронзово-красные волосы обвивались вокруг шлема, а один упрямый локон мягко падал на ровные темные брови. Ее глаза, огромные, слегка раскосые и серые, как северные моря, спокойно смотрели на них.
Саундерс обрел дар речи.
— Благодарю вас, ваше величество, — твердо произнес он. — Позвольте представиться, я Мартин Саундерс из Америки, примерно сорок восемь тысяч лет в прошлом, а это мой компаньон Белготай, вольный воин из Сырта, примерно на тысячу нет позднее. Мы к вашим услугам, если способны сделать для вас хоть что-нибудь.
Она склонила статную голову, и ее неожиданная улыбка оказалась теплой и человечной.
— Это редкое удовольствие, — сказала она. — Заходите, прошу вас. И забудьте о формальностях. Будем сегодня вечером просто людьми.
Они сидели в небольшом зале. Большой холл был слишком велик и пуст, пещерой пустоты и ржавеющих останков былого величия, и навевал слишком много воспоминаний. Маленькую же комнату смогли сделать более живой, стены увесили гобеленами, а пол покрыли шкурами. Светящиеся трубки лили в нее белый свет, в камине весело потрескивал огонь. И если бы не бивший в окно ветер, они легко могли бы позабыть, где находятся.
— …и вы не можете вернуться? — рассудительно произнесла Таури. — Не в состоянии вернуться домой?
— Мне так не кажется, — сказал Саундерс. — Из нашего рассказа это не следует, так ведь?
— Нет, — отозвался Хунда. — Но для вас было бы лучше осесть в какой-нибудь эпохе и постараться устроиться в ней получше.
— И почему бы не с нами? — открыто спросил Варгор.
— Мы рады вас от всей души, — сказала Таури, — но я не могу искренне посоветовать вам остаться. Это жестокие времена.
Язык, на котором они говорили, был резким и грубоватым, со звонкими металлическими звуками, что привнесли в него варвары.
Но в ее устах, подумал Саундерс, он звучит как музыка.
— Мы останемся, по меньшей мере, на несколько дней, импульсивно произнес он. — Но вряд ли мы что-нибудь сможем для вас сделать.
— А я в этом сомневаюсь, — возразил практичный Хунда. — Ведь мы уже регрессировали. К примеру, принципы проектора времени уже давным-давно утеряны. Но все же у нас осталось многое из той технологии, что далеко превышает уровень вашего времени.
— Знаю, — несколько уязвленно признал Саундерс. — Но… впрочем, мы так и не прижились ни в одном из времен.
— А наступит ли еще когда-нибудь достойная эпоха? — с горечью вопросил один из придворных.
Птицеподобное существо с Клаккахара посмотрело на Саундерса.
— Для вас не станет трусостью покинуть проигравших, которым вы все равно, вероятно, не сможете помочь, — произнесло оно тонким, акцентированным голоском. — Когда анварды придут, думаю, мы все погибнем.
— А что это за ист'рия про Мечтателя? — спросил Белготай.
— Вы про него что-то уп'минали.
Его слова произвели такое впечатление, будто комната внезапно погрузилась во мрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22