Старый аббат Ньял пытался остановить их у двери в церковь. Ведь там
еще оставались святые дары. Они размозжили ему голову и прошли по его
телу. Кости его трещали, дробясь одна за другой, пока он не превратился в
бесформенную груду плоти. Они все святыни растоптали своими грязными
ногами.
Несколько наших затворились в библиотеке. Лохленнцы подожгли ее. У
меня до сих пор стоят в ушах крики несчастных, и я не могу отделаться от
запаха паленого мяса...
На улице раздались крики и хохот. Бриджит и Имон выглянули. Несколько
викингов волокли по грязи женщину. Несчастная увидела Бриджит и плюнула в
ее сторону.
Имон закрыл глаза. По его телу пробежала судорога.
- Когда все было кончено и мы покорились, они сделали то же самое с
моей женой. Она сопротивлялась. Кричала, старалась вырваться. Я слышал,
как трещали ее кости. Они, должно быть, решили, что калеку, никто не
возьмет в рабыни. И когда все надругались над нею, последний из
насильников вонзил в нее нож. - Имон опустил голову и простонал: - Куда ты
смотришь, Христос?
Бриджит подумала, что жене Имона еще очень повезло. Она коснулась его
руки. Ей нужно было успокоить священника.
- Она будет ждать тебя в раю.
- Я никогда не забуду ее глаз. Я не сумел освободить ее, но я никогда
не забуду ее глаз... Смог бы я снова взглянуть ей в лицо? - Он зарыдал. -
Господь отвернулся от нас, оставил на растерзание демонам.
- Никогда не говори таких слов. Отчаяние - это величайший из грехов.
Женщина на улице уже перестала кричать. Бриджит слышала только
всхлипывания да хриплый хохот насильников. И вдруг она вспомнила о своей
разбухшей груди, об отяжелевшем теле... Да, она тоже не могла помочь этой
несчастной. Беспомощность привела ее в ярость.
Имон улыбнулся ей улыбкой безумца.
- А ты, сестра, говорящая такие отважные слова, неужели ты никогда не
испытывала отчаяния?
Бриджит вспыхнула.
- Я буду очень благодарна, если ты примешь от меня исповедь. Прошло
уже столько времени, и очень многое произошло со времени последней
исповеди.
Он выслушал перечень ее грехов и нерешительно прошептал отпущение.
Сгущался мрак. На улице слышались пьяные крики. Конечно, лохленнцы
празднуют! Она не осмеливалась покинуть часовню. Здесь был ее
брат-христианин, нуждающийся в поддержке, а Халдор имел причины злиться на
нее.
Она смотрела на Имона и пыталась молиться. Священник сидел,
бессмысленно вперив глаза в темноту и бормоча бессвязные латинские фразы.
Громкие крики донеслись с улицы. Имон бросился на пол, в грязь, дрожа всем
телом. "О Боже, прости его! Он больше не мужчина", - подумала Бриджит и
села, прижавшись к каменной стене. Камни были очень холодными. Она
задремала и снова увидела отца, который подбрасывал ее, девочку, высоко в
воздух и радостно смеялся. Затем ей пригрезилось, как в темноте, в
постели, мать рассказывает ей старые легенды о Сидхе. А вот она, уже
девушка, посвящает свое тело и свою жизнь Христу. Внезапно она проснулась.
В часовне было темно, и во мраке она услышала всхлипывания. Она подошла к
священнику и попыталась успокоить его прикосновениями и словами. Но тот
только сжался в комок.
Бриджит встала. Она закоченела от холода, дождь проникал в дверь
часовни. Больше она не могла терпеть. Халдор, по крайней мере, теплый. Его
руки не приколочены к кресту.
Она сгорбилась и побежала к шатру Халдора.

9
Она разбудила его, когда скользнула в постель, прижалась к нему и
мгновенно уснула. Он лежал и думал: что же это значит? Просто замерзла?
Нет, она могла бы лечь подальше и спиной к нему, как ложилась раньше. Она
называла себя невестой Христа, но от природы была не менее пылкой и
страстной, чем норвежские женщины. Неужели она испытывает к нему такое же
влечение, как он к ней? Эта мысль чуть не заставила сжать ее в объятиях и
обладать ею страстно и долго. Но он сдержал себя. Она устала. Пусть
отдохнет.
К чему торопиться? Завтра день отдыха. Пусть она поспит.
Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал одежду, которую
она бросила в беспорядке, и повесил на крюк у огня, чтобы просохла.
Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему костру
и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него всегда были пища и
вино - ведь ему приходилось принимать гостей. Он нарезал мясо и стал
жарить его на углях.
Запах разбудил Бриджит. Она села на постели. Нежно-розовые груди с
темными сосками как будто разогнали полумрак. Короткая каштановая прядь
упала на лоб.
- С добрым утром! - приветствовал ее Халдор. - Ты, должно быть,
проголодалась. Позавтракай.
Она улыбнулась, а затем, когда полностью отошла от сна,
насторожилась.
- Не бойся. - Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его
пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок,
чтобы были видны глаза. - Ты хорошо служишь мне.
Она поморщилась.
- Но я мало получаю за это.
- Ты будешь свободна, я же сказал. И, если захочешь, вернешься к
отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе защитой. Но
если... - Халдор помолчал несколько секунд. - В противном случае тебе
лучше... - Он замолчал. - Об этом потом. Ешь.
Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.
- Ты это сделал для меня?
Он кивнул.
Пища и вино ударили в голову Бриджит. Все-таки она была ужасно
голодна. Съев мясо и даже обглодав кости, она откинулась на подушки и
быстро сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30