На уздечке архаическими
буквами выгравировано - "Папиллон".
- Папиллон! - сказал Хольгер, чтобы проверить свою догадку. Конь
заржал, топнул ногой и натянул поводья, которые Хольгер держал уже в руке.
- Папиллон - это твое имя? - Хольгер потрепал его по шее. - По
французски это означает "мотылек", верно? Это ж надо додуматься - назвать
такую громадину Мотыльком!
Его внимание привлек вьюк за седлом. Он присмотрелся... Черт побери!
Кольчуга!
- Эй! - позвал он вновь. - Есть тут кто? Помогите!
Только сорока насмешливо застрекотала.
Оглядевшись, Хольгер заметил прислоненное к стволу дуба древко со
стальным острием с одной стороны и чашеобразным упором с другой. Господи
боже, копье, настоящее средневековое копье! Хольгер воспрянул духом.
Беспокойная жизнь в подполье привела к тому, что он не столь строго
соблюдал законы, как делало большинство его законобоязненных земляков; и
потому он без особых колебаний отвязал вьюк, выложил на землю его
содержимое. Было на что посмотреть: кольчуга, которая пришлась бы Хольгеру
по колено, островерхий шлем с пурпурным плюмажем и прикрывавшей нос
стальной стрелкой, кинжал, все необходимые пояса и ремни, кафтан, какой
надевали под броню. Часть одежды из грубого, ярко окрашенного полотна,
часть - из обшитого мехом шелка. Он не особенно удивился, когда обнаружил
на левом боку коня подвешенные на ремнях меч и щит. Щит был своеобразной
формы, строго соответствовавшей законам геральдики. Около четырех футов
длины, явно новехонький. Хольгер стянул с него полотняный чехол. Щит
состоял из деревянного основания и тонкой стальной пластины, и нес на себе
герб - на голубом фоне три золотых льва перемежались тремя алыми сердцами.
Герб этот пробудил в нем смутные воспоминания. Минутку, минуточку...
Герб Дании? Нет, на гербе Дании девять сердец. Не припомнить...
Но что все это означает? - почесал в затылке Хольгер. Кто-то
устраивает маскарад? Хольгер вытянул меч из ножен: длинный, обоюдоострый,
заточен, как бритва, рукоять широкая, крестообразная. Взгляд инженера
распознал сталь с низким содержанием углерода. Для киносъемок, не говоря
уж о парадах, никто не стал бы с такой доскональностью имитировать
средневековую экипировку... Хольгер вспомнил виденные в музеях доспехи.
Мужчины средневековья были гораздо ниже ростом своих нынешних потомков. А
этот меч подходил к руке Хольгера так, словно был выкован специально для
него - хотя Хольгер был высок даже по меркам двадцатого века...
Папиллон заржал, попятился. Хольгер резко обернулся. И увидел
медведя.
Это был огромный, коричневый медведь, он наверняка пришел сюда
посмотреть, кто тут так шумит. Медведь вылупил глаза на них с Папиллоном -
Хольгер горько жалел, что с ним нет его пистолета - потом повернулся и
убежал в чащобу. Хольгер тяжело оперся на Папиллона, унимая колотящееся
сердце.
- Может, и остался в Дании кусочек дикой чащобы, - услышал он
собственный голос. - Быть может, осталась парочка ястребов. Но медведей в
Дании нет и быть не может!
Разве что из зоопарка какой удрал... Ну вот, начинаются глупые
домыслы. Сначала нужно разузнать о том о сем, а уж потом строить
догадки...
Может, он сошел с ума, и у него галлюцинации? Что-то не похоже...
Слишком четко работает его мозг. Хольгер видел солнечные луга и танцующие
в них пылинки, видел листья, вдыхал запах конского пота и своего
собственного, запаха мха - для сновидения слишком много деталей... Его
спокойный по натуре характер унял чуточку бег мыслей и привел к
единственно возможному решению: даже если это и сон, ничего не поделаешь,
придется жить в нем и дальше. Прежде всего - информация и сон.
Поразмыслив, он поменял эти потребности местами.
Конь держался с ним исключительно дружелюбно. Вообще-то Хольгер не
имел права его забирать, но сейчас его собственные нужды были, несомненно,
важнее прав неизвестного хозяина, так беззаботно бросившего здесь свою
собственность. А потому Хольгер преспокойно оделся. Ему пришлось изрядно
пораскинуть мозгами, чтобы надеть незнакомую одежду - но все, включая
сапоги, сидело на нем, словно было на него шито. Даже подозрительно... Он
запаковал оставшееся и вернулся к коню. Скакун тихо фыркнул, когда Хольгер
садился в седло; потом без понукания подошел к копью.
- Никогда бы не подумал, что кони такие умные, - сказал Хольгер
громко. - Ну ладно, я понял намек.
И взял копье, упер его в обнаруженную на седле подпорку; зажал
поводья левой рукой, громко причмокнул. Папиллон направился в сторону
солнца.
Вскоре обнаружилось, что Хольгер, как ни странно, умеет ездить
верхом! До сих пор его познания в конной езде ограничивались несколькими
попытками, кончившимися плачевно. Он всегда говорил, что конь - всего лишь
большая неуклюжая животина, занимающая место в пространстве. И потому
удивительной была симпатия, какую он мгновенно почувствовал к этому
огромному созданию. Еще удивительней была легкость, с какой Хольгер
держался в седле. Словно он всю жизнь был ковбоем. Задумавшись над этим,
он пошатнулся в седле, враз потеряв уверенную посадку. Папиллон фыркнул -
с насмешкой, мог бы поклясться Хольгер. А потом датчанин выбросил все из
головы и высматривал дорогу меж деревьями, сосредоточив на этом все
внимание. Конь шагал по тропинке - протоптанной оленями? - но лес был
такой густой, что ехать в нем с копьем в руке было чертовски неудобно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11