Но подпольщикам
удалось незаметно вывезти его из дома и доставить к проливу Зунд, где уже
ждала лодка, чтобы переправить его в Швецию. Оттуда его должны были
перевезти в Англию.
Должно быть, мы уже никогда не дознаемся, пронюхало ли об этом
гестапо, или немецкий патруль, обходивший берег после наступления
комендантского часа, чисто случайно наткнулся на подпольщиков. Кто-то
выстрелил. Завязалась перестрелка. Берег был каменистый и гладкий, как
доска. Звезды и огни на шведском берегу давали достаточно света. Укрыться
негде, бежать некуда. Лодка отчалила, а партизаны решили задержать врага,
пока она не достигнет того берега.
Но надежды на это было мало. Лодка двигалась медленно. То, как ее
защищали, показало немцам, как важно ее захватить. Через несколько минут
все датчане будут перебиты, кто-нибудь из немцев вломится в ближайший дом
и позвонит в штаб-квартиру оккупационных войск - она разместилась
неподалеку, в Эльсиноре. Патрульный катер с мощным мотором перехватит
беглецов, прежде чем они достигнут нейтральных вод. И все же подпольщики
отчаянно отстреливались.
Хольгер Карлсен не сомневался, что вскоре погибнет. Но не было
времени пугаться. Какая-то частица его сознания вернулась к былому,
проведенным здесь дням, солнечному покою, ласточкам над головой, родителям
в воскресных нарядах, дому, полному маленьких любимых безделушек; да и
замок Кронборг над блистающей водой - стены красного кирпича, изящные
башенки, позеленевшие от времени медные крыши... Почему он вдруг вспомнил
Кронборг? Он прильнул к земле, вытянул руку с горячим пистолетом,
выстрелил по темным перебегающим силуэтам. Пули свистели вокруг. Кто-то
вскрикнул. Хольгер прицелился, снова выстрелил.
Потом мир взорвался ослепительным сиянием и тьмой.

1
Он пробуждался медленно. Лежал, не чувствуя ничего, кроме боли в
голове. Медленно возвращалось зрение, наконец он понял, что торчит перед
глазами - корень дерева. Он пошевелился, и под ним захрустел толстый ковер
сухих листьев. Вокруг разливались запахи сырой земли, мха и влаги.
- Дет вар сом фанден! <разрази меня гром! (датск.)> - буркнул он и
приподнялся.
Коснулся кончиком пальцев головы, ощутил засохшую кровь. Мысли
повиновались плохо, но он сообразил, что пуля лишь вскользь ударила по
голове, лишив сознания. Парой сантиметров пониже, и... Дрожь пробрала его.
Но чем все кончилось? Он лежал в лесу, сейчас - светлый день. И
никого поблизости. Ни следа человека. Скорее его друзьям удалось
прорваться, и они унесли его с собой. А потом спрятали тут, в чащобе. Но
почему они раздели его донага и оставили одного?!
Он встал, ошеломленный, с одеревеневшими мышцами, горечью во рту и
бурчащим от голода желудком. Сжал ладонями голову, чтобы она, чего
доброго, не разлетелась на куски. По пробивавшимся сквозь кроны деревьев
солнечным лучам определили, что перевалило за полдень. Утренний свет не
приносит с собой того особенного золотистого блеска. Да, перевалило далеко
за полдень. Ха! Он провалялся часов двенадцать!
Хольгер чихнул. Поблизости, в глубокой, едва окропленной солнечными
лучиками тени, поблескивал ручеек. Хольгер подошел, наклонился и пил
большими глотками. Потом умыл лицо. Холодная вода вернула чуточку сил. Он
огляделся, пытаясь понять, где же находится. Леса Гриб?
Нет, во имя божье. Слишком высокое тут деревья, слишком узловатые,
слишком дикие: ясени, буки, кусты высокого боярышника, покрытые густыми
моховыми бородами, образовали меж деревьями почти непроходимую стену. В
Дании таких лесов не было со времен средневековья.
Белка промелькнула по стволу алым языком пламени. Скворцы сорвались с
ветки. Сквозь просветы в листве Хольгер разглядел ястреба, кружившего
высоко в небе. Неужели в Дании еще остались ястребы?!
Быть может, один-два. Он не знал точно. Оглядел себя, обнаженного, и
безрадостного задумался: что же теперь делать? Если его друзья раздели его
и оставили здесь, значит, у них были на то серьезные причины. И отдаляться
от этого места не следует, особенно голышом. Но, с другой стороны, с ними
потом могло что-то случиться...
- Скверный у тебя будет ночлег, парень, - буркнул он. - Посмотрим
хоть, что это за место... - его голос среди тихого шума леса показался
ненатурально громким.
Шум леса? Нет, еще что-то. Он застыл, прислушался и распознал конское
ржанье. Видимо, поблизости есть ферма. Он уже достаточно твердо стоял на
ногах и мог, проломившись сквозь кустарник, поискать коня.
Что он и сделал. И встал, как вкопанный.
- Нет... - только и смог прошептать.
Животное было огромно, не меньше першерона, но изящнее -
красавец-скакун, черный, как отшлифованный мрак. Пут на нем не было. С
красивой, украшенной серебром уздечки свободно свисали вычурные, обшитые
бахромой повода. Седло с высокими луками, из узорчатой кожи, как и повода;
белый шелковый чепрак с вышитым черным орлом; к седлу приторочены какие-то
вьюки. Проглотив слюну, Хольгер подошел поближе. Ну вот и хорошо. Кто-то
любит конные прогулки в таком вот стиле.
- Эй! - позвал Хольгер. - Эй, есть тут кто?
Когда он подошел совсем близко, конь встряхнул длинной гривой и
радостно заржал. Мягкие ноздри коснулись щеки Хольгера, огромные подковы
ударили оземь. Хольгер потрепал его по шее. Никогда еще он не встречал
столь дружелюбного к чужим коня. Присмотрелся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11