Джованни меня предал, – разрыдалась Доната, бросившись ей на шею.
Пенелопа подумала о Джованни Солчи, идеальном муже, за которого мечтала бы выйти любая женщина: он был хорош собой, положителен, надежен. Ей вспомнилось, как Доната всегда гордилась им и их образцовыми девочками-близнецами. Как часто она сама завидовала Донате! Еще бы! Джованни такой замечательный муж и отец, а Лавиния и Джульетта – прелестные тринадцатилетние девочки: уравновешенные, спокойные, прилежные в учебе, словом, безупречные. И значительная доля заслуги во всем этом принадлежала Джованни. Ей так хотелось, чтобы Андреа был хоть чуточку похож на Джованни.
– Мужчинам доверять нельзя. Все они одинаковы, – с горечью сказала Пенелопа, ласково похлопывая подругу по спине.
– Мой не такой, как все, – всхлипнула Доната. – Ты же знаешь!
– Конечно, знаю. Ты в нем никогда не сомневалась. Твой Джованни – идеальный муж. Все мы так думали. Но в конечном счете выходит, что все мужчины бессовестные эгоисты. Ты сама это поняла. Придется тебе смириться. Я же годами терплю измены Андреа, – сказала Пенелопа с тяжелым вздохом.
…Она вспомнила, как они вчетвером поехали в Лондон, а оттуда на поезде отправились в Рэмзгейт, решив соединить приятное с полезным: весело провести каникулы, а заодно подлечить свой хромающий английский. Они заказали номера в отеле «Прайори», очаровательной деревянно-кирпичной гостинице с викторианской мебелью и хозяйкой, любезной миссис Брюер, как будто сошедшей со страниц романа Диккенса.
– Вы, должно быть, устали с дороги, – сказала она при встрече, качая круглой, как яблоко, головой и встряхивая светлыми кудряшками. – Позвольте мне предложить вам шерри.
С этими словами она усадила приехавших молодых итальянцев в маленькой уютной гостиной. Пенелопа и Андреа незадолго до этого поженились, Доната и Джованни были помолвлены.
– Видели вы когда-нибудь такой сервис в одной из наших гостиниц? – спросил Андреа.
– У англичан есть дар гостеприимства, но такое бывает только в провинции. В Лондоне все совсем не так, – с видом знатока уточнил Джованни, проведший в Англии свои студенческие годы.
Вдруг у них за спиной послышался женский голос.
– Андреа! Любовь моя! Как я рада вновь тебя увидеть!
Хорошенькая разбитная брюнетка, выросшая как из-под земли, приблизилась к Андреа, обняла его и поцеловала в губы. Пенелопа, Доната и Джованни так и застыли с раскрытыми ртами. Андреа, ничуть не смутившись, представил их друг другу. Оказалось, что бойкую девицу зовут Эмануэлой.
– Моя коллега, – нагло улыбаясь, пояснил Андреа. Его молодую жену Эмануэла едва удостоила взглядом.
Однако она поспешила сообщить Андреа, что остановилась здесь всего на один вечер, так как ей предстоит делать фоторепортаж о доме Чарлза Диккенса в Бродстере.
– Все твои коллеги так с тобой здороваются? – накинулась на мужа Пенелопа.
– Да брось, что ты заводишься с пол-оборота? Я же не виноват, что нравлюсь женщинам, – отшутился Андреа.
Доната и Джованни предусмотрительно промолчали.
Пенелопа остыла, войдя в свой номер, оказавшийся просто чудесным. Вся обстановка была выдержана в бело-голубых тонах. Латунная кровать с балдахином из белоснежных кружев и такие же занавески на окне с эркером. На покрытом голубой эмалью комоде стояли электрический чайник и серебряный поднос с фарфоровыми чашками и вкусно пахнущими бисквитами, а на ночном столике – вазочка с анемонами. Захваченная этими открытиями, Пенелопа забыла о досадной встрече мужа с чересчур резвой коллегой. Она отодвинула занавеску и залюбовалась белыми домиками на другой стороне улицы. Двери и оконные наличники каждого дома были выкрашены в свой неповторимый цвет. Из окна ванной было видно море и порт с пришвартованными судами.
На ужин обе пары спустились одновременно. Миссис Брюер порекомендовала им пивную «У Гарви», стилизованную под пиратский притон. Они ели креветок и омаров, намазывали сливочным маслом толстые ломти чудесного деревенского хлеба, пили пиво и черный кофе, беззаботно смеялись, как и положено молодым людям, а в отель вернулись, распевая песенку Мэрилин Монро из фильма «Некоторые любят погорячей». Затем они разошлись по своим комнатам. Джованни и Доната сняли отдельные номера, решив по обоюдному согласию, что будут делить ложе только после венчания. Андреа приготовил две чашки шоколада и принес Пенелопе ее чашку прямо в постель.
– Я на минутку загляну к Джованни, – предупредил он.
Она прождала его несколько часов и уже глубокой ночью постучала в комнату Джованни. Тот крепко спал в полном одиночестве. Тогда Пенелопа бросилась к Донате.
– Он решил переспать с этой потаскухой, я точно знаю, – рыдала она.
Подруга, как могла, утешила и ободрила ее, уверяя, что ни один мужчина, даже последний мерзавец, родившийся под знаком Близнецов, не посмеет так поступить с женой через несколько месяцев после свадьбы.
– Сейчас пойду стучать во все двери. Я эту скотину выведу на чистую воду! – рыдала Пенелопа.
– Да она же уехала! Я сама видела: она садилась в такси, когда мы возвращались с ужина, – соврала Доната.
Она проводила подругу в ее комнату, и они вместе полюбовались корабельными огоньками в гавани из окна ванной. Андреа вернулся на рассвете, когда Пенелопа, глухая к любым доводам разума, уже начала паковать свой чемодан. Он встал перед ней на колени, умолял о прощении, подарил букет «золотого дождя».
– Я сам собрал эти цветы для тебя на утесах, – сказал он и предложил совершенно фантастическую историю в подтверждение того, что провел прошедшую ночь самым невинным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115