Попробую позвонить в Чезенатико, – сказала специалистка по астрологии и повесила трубку.
3
Андреа уже раздал задания своим сотрудникам и был готов покинуть здание, когда к нему подошел главный редактор.
– Я как раз собирался выпить кофе. Составишь мне компанию? – предложил Этторе Москати.
Андреа спешил домой, но не решился отказаться. Они сели в лифт, спустились на первый этаж и вышли на улицу. Андреа никогда не смел отклонять приглашения этого человека, считая его творцом своей профессиональной судьбы. За это ему не раз приходилось сносить упреки от Пенелопы.
Если Москати звонил и спрашивал: «Завтра поедем по грибы?», Андреа отвечал: «В котором часу за тобой заехать?» Эти походы ни свет ни заря были для него сущим мучением, так как он любил спать допоздна, в то время как Москати, страдавший бессонницей, даже в четыре утра чувствовал себя вполне бодрым.
«Почему ты не чистишь ему ботинки? Почему не целуешь ему ноги?» – насмешливо спрашивала Пенелопа.
Бывало, после закрытия редакции Москати предлагал: «А не заглянуть ли нам в казино?» Андреа, падавший с ног от усталости и мечтавший поскорее лечь в постель, отвечал: «Я как раз собирался сам тебя пригласить».
За игорным столом Москати всегда выигрывал, а Андреа проигрывал. В шесть утра он возвращался домой подавленный и с пустыми карманами, спал четыре часа и возвращался на работу разбитый, но с улыбкой на губах.
– Может быть, тебе поселиться у Москати, – безжалостно замечала Пенелопа.
– Москати мой друг, – оправдывался Андреа.
– А твоя семья тебе кто? Попробуй спросить себя: сделал бы ты то же самое для своих детей? – сурово спрашивала она.
– Для тебя я сделал много больше. Ты бы помнила, если бы память у тебя была не так коротка! – в свою очередь упрекал ее муж.
– Тогда тебе было двадцать два года. Сейчас – сорок два. У нас с тобой был роман. Твои отношения с Москати можно назвать только одним словом: подхалимство.
– Идиотка! Я всем обязан Москати. Это благодаря ему я занимаю свое нынешнее место. Он всегда доверял мне.
– А ты отдавал ему все свои силы и профессиональные способности. Как тебе удается ценить себя самого столь низко?
Она его не щадила.
– Что-то ты невесел, – заметил главный редактор, высыпая в свой кофе заменитель сахара из пакетика.
– Пепе меня оставила, – признался Андреа.
– И ты еще недоволен? Я десять лет воюю, чтобы установить раздельное проживание с женой, – возразил редактор.
– Все зависит от того, какая жена. Мне очень хорошо с Пенелопой.
– Тем не менее ты изображаешь из себя Казанову, лазая по чужим постелям. Что ты натворил со Стефанией?
– Ничего серьезного. Я же люблю свою жену.
– Тебе нужен адвокат?
– Я об этом и думать не хочу. Мне нужно только, чтобы она вернулась ко мне и к детям, – решительно заявил Андреа.
– Так она оставила их на тебя? Но это значит, что она обязательно вернется. Дай ей время, а сам бери отпуск и наслаждайся свободой, – добродушно усмехнулся Москати, хлопнув его по плечу.
Слова Москати насчет того, что «она обязательно вернется», музыкой звучали в мозгу у Андреа по дороге домой. Это было первое обнадеживающее заверение за последние сутки. Но потом, увидев разгром в квартире, он снова пал духом. Больше всего его беспокоило выбитое стекло в двери гостиной, напоминавшее о последней ссоре с Пенелопой. Он нашел в справочнике телефон стекольщика, позвонил и попросил застеклить дверь как можно скорее. Если Пенелопа вернется, он в жизни никогда больше ничего не сломает и не разобьет. «Клянусь», – сказал он самому себе, оглядываясь кругом и не зная, за что раньше хвататься, чтобы вернуть дому жилой вид.
Уборку кухни Андреа решил начать с птичьей клетки. Самсон лежал, свернувшись в углу, и наблюдал за ним с непроницаемым видом. Решив, что пес благодарен ему за компанию, хозяин протянул руку, чтобы его погладить. Бобтейл оскалил зубы и зарычал.
– Ясно. Какие нежности при нашей бедности, – улыбнулся Андреа и протянул псу кусочек бисквита. Самсон обнюхал подношение и бережно подхватил его зубами.
Напряженно проработав полчаса, Андреа решил, что кухня имеет пристойный вид.
– Что теперь делать? – спросил он вслух, оглядываясь на собаку. – Ах да, надо приготовить обед для Даниэле и Лючии. Они же не обедают в детском садике, как Лука.
Он открыл холодильник в поисках вдохновения. А ведь когда-то он любил готовить! Именно он в свое время открыл своей жене некоторые рецепты – простые и верные.
– Так, исходные продукты есть. Приступим, – он по-прежнему говорил вслух, чтобы подбодрить себя.
Раздался звонок в дверь. Андреа пошел открывать и обнаружил на пороге Софию и Присциллу. Под глазом у филиппинки красовался «фонарь».
– Я ее забрала из больницы. К счастью, ребра целы, – объяснила София, подталкивая вперед молодую женщину, явно стеснявшуюся того, что ее побили. – Несколько дней не давай ей выходить из дому, пока синяки не сойдут. А теперь извини, мне надо бежать. Жду к обеду своего профессора с его подружкой.
Присцилла направилась в ванную для прислуги, чтобы переодеться. Домработница была у них в доме с тех пор, как родился Лука. Именно София порекомендовала Пенелопе ее нанять: «В таком состоянии ты не сможешь справиться одна. Тебе нужна помощь».
Итак, Присцилла появилась, как кролик из цилиндра фокусника. Ей было двадцать пять лет, ее прошлое было сплошной цепью семейных и денежных неудач. Ее муж, сделав ей ребенка, сбежал в Японию с английской медсестрой. На Филиппинах она жила с родителями и девятью братьями и сестрами в бараке, где расхаживали куры. У Присциллы родилась девочка с тяжелым пороком сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115