– И мне не верится, – выдохнула Пепе едва слышно.
– Я люблю тебя, – прошептал юноша.
– Повтори, – попросила она.
– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!
– И я тебя тоже. Мне кажется, я знала тебя всю жизнь. Я всю жизнь тебя ждала, сама того не зная.
Пенелопе вспомнила бабушку Диомиру, всегда любившую красивых мужчин. В этом они были похожи. Вряд ли Пенелопа могла бы влюбиться в заурядного мужчину.
– Господи, до чего же я счастлив! – воскликнул Андреа, крепко подхватив ее и кружа по воздуху. – Я так долго тебя искал. Всегда мечтал найти такую, как ты. Ты когда-нибудь купалась в море в пять утра? – спросил ее вдруг Андреа.
Нет, она никогда раньше не купалась в пять утра. Он сбросил с себя рубашку и джинсы, под которыми были купальные плавки в желто-синий рисунок. Пенелопа залюбовалась его сильным и красивым телом. У нее не было купального костюма. Она все еще была в ночной рубашке из белого трикотажа с красной каймой и кружевной отделкой на рукавах. Несмотря на всю свою наивность, она догадалась, что Андреа хотел бы увидеть ее обнаженной. Ну уж нет, такого удовольствия она ему не доставит!
Она схватила его за руку, и они вместе бросились в воду, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Потом, подхваченные теплым течением, они поплыли навстречу солнцу. Изредка их тела соприкасались, и всякий раз Пенелопу охватывало ощущение небывалого блаженства.
Солнце уже поднялось над кромкой воды и раскаленным шаром повисло над горизонтом. Пенелопа перевернулась на спину, Андреа последовал ее примеру. Они застыли в неподвижности, раскинув руки и сплетя пальцы, наблюдая за огненным диском.
– Я хотела бы доплыть до горизонта и прикоснуться к солнцу, – сказала она.
– Мы можем поплыть в обратную сторону и позавтракать, – пошутил Андреа.
Они вернулись на берег, усталые, запыхавшиеся, и вылезли из воды. Пенелопа поежилась. Андреа обсушил ее, как мог, своей желтой рубашкой. Тут она вспомнила, что в багажнике велосипеда у нее есть сарафан. Пенелопа вытащила его и пошла в кабинку переодеться.
Тем временем владелец бара распахнул ставни. Они заказали кофе со взбитыми сливками и рогалики с кремом и заняли один из столиков на пляже.
– Сколько мы еще можем побыть вместе? – спросил Андреа.
– Мои родители встают в полвосьмого, но мне нужно будет вернуться на четверть часа раньше. Они не знают, что меня нет дома, – объяснила Пенелопа. – Но мы можем увидеться после обеда. Ты в какой гостинице остановился?
– Мне придется вернуться в редакцию к часу дня. Я выехал ночью, после закрытия редакции, и сразу позвонил тебе. Мне хотелось тебя увидеть, а другого способа я не придумал.
– Ты вообще не спал в эту ночь?
– Я думал о прекрасном двойнике Роми Шнайдер. Ее зовут Пенелопой, она проводит каникулы с родителями в Чезенатико. Она сирена, околдовавшая меня своим голосом. Поэтому я не мог уснуть, – улыбаясь, ответил Андреа.
– Нельзя пускаться в путь, падая с ног от усталости, – рассудительно заметила Пенелопа, чувствуя себя страшно польщенной таким проявлением любви.
– Я умею быть осторожным. У меня не было ни малейшего желания попасть в аварию и никогда тебя больше не увидеть, – ответил Андреа.
Им подали рогалики и горячий кофе. Пенелопа откусила кусочек.
– Ешь и перестань на меня глазеть, – посоветовала она Андреа.
– Глаз не могу отвести от самой прекрасной девушки на свете.
– Какое счастье, что я не тщеславна! По сравнению с моей мамой я всего лишь гадкий утенок, – простодушно призналась Пенелопа.
Хозяин бара начал открывать зонтики. Его помощник принялся разравнивать граблями песок вокруг столиков. Андреа и Пенелопа поднялись со своих мест и стали прощаться.
– Позвони мне, когда вернешься в Милан, – попросила Пенелопа.
– Никуда не уезжай, я скоро опять к тебе приеду, – обещал Андреа.
Она проводила его взглядом, пока он удалялся на старенькой малолитражке, очень похожей на отцовскую машину. В семь с четвертью Пенелопа бесшумно вошла в дом и пробралась в свою комнату. Она бросилась на постель, обеими руками прижимая к себе подушку. После отъезда Андреа ей стало нестерпимо одиноко. Ее охватила грусть, мгновенно пролившаяся слезами. Это и есть любовь? Миг восторга, а дальше только слезы и печаль?!
Ей захотелось поведать кому-нибудь о своей любви. Подруги рассказывали свои любовные истории матерям, но для нее этот путь был закрыт. С Иреной вообще надо было держать ухо востро: Пенелопа инстинктивно догадывалась, что ее мать способна все испортить.
Если бы она рассказала матери, что влюблена в начинающего журналиста без гроша за душой, Ирена начала бы метать молнии и изрыгать пламя. А бабушки, которая поняла и утешила бы ее, больше не было. Конечно, она могла бы позвонить Софии или Донате… Но Пенелопа решила, что некоторые вещи невозможно рассказать по телефону. Надо будет дождаться возвращения в Милан. Зато прямо сейчас она может поговорить с Сандриной Дзоффоли. Сандрина верная подруга, она ее не выдаст.
Андреа позвонил через несколько дней. Все это время Пенелопа места себе не находила.
– Я сумел выбить внеочередной отпуск, – сказал он. – Мой друг из «Ресто дель Карлино» готов одолжить мне свою квартиру на Римском бульваре, возле Кооперативного общества.
– Когда ты приедешь? – всполошилась Пенелопа.
– На будущей неделе. Пробудем вместе до самого феррагосто.
Она поверить не могла своему счастью. Каждое утро они без помех будут встречаться на пляже: ее родители перестали ходить на море, соблюдая траур.
Папа работал в саду, мама заготавливала соленья на зиму. А Пенелопа до завтрака была свободна, как ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115