И мои проблемы мало кого волнуют. – Примером тому, подумал он, может служить нынешний уик-энд. Завтра он не появится на работе, это вызовет досаду, но мало кого заинтересует, где и с кем он был.
– А что тебе известно о заболевании Донны? Как она потеряла слух?
– Я ничего толком не знаю об этом, – честно признался Джадд.
– Маргарет сказала, что это произошло из-за внезапной болезни. А вчера я услыхала, что причиной всему – сама Маргарет.
Подобные слухи доходили и до него. Он не склонен был считать их беспочвенными, ведь не зря же Маргарет пережила после случившегося сильнейший нервный стресс и не случайно она с тех пор так настойчиво опекает Донну. Скорее всего, ею движет чувство вины.
– Более или менее достоверных доказательств этому нет.
– Но как такое могло случиться?
– Я, право, не знаю. Когда это произошло, я был совсем еще мальчишкой.
– Донну положили в больницу?
– Да. Ненадолго. А потом отправили в специальную школу для глухих. Когда она вернулась оттуда, мы, понятное дело, не задавали ей вопросов.
– Мне безумно жаль ее! – воскликнула Челси. – И я не знаю, как ей помочь. Мэтью обращается с ней просто бесчеловечно. Почему же Оливер не вступится за нее?
– Оливер ни во что не желает вмешиваться. Он делает вид, что ничего вокруг не замечает. Так ему удобнее и проще.
– Хантер – его сын?
– Вероятно.
– Он когда-нибудь признает это?
– Только если переживет свою Маргарет. Это заденет ее чувства, унизит и оскорбит ее.
– А то, что Хантера задевали, унижали и попросту втаптывали в грязь на протяжении всей его жизни, это, по-твоему, справедливо?
– А разве я говорил о справедливости? Я объяснял тебе, каково положение вещей. Только и всего.
– Почему же Хантер не отстаивает свои права? Ведь он по натуре далеко не слабак. Он может принудить Оливера признать его своим сыном. Будь я на его месте, я бы просто взбесилась от ненависти и отчаяния!
– Он и бесится. Ты разве не заметила?
– Тогда почему же он ничего не предпринимает, чтобы выйти из этого тупика?
– А ты не хочешь адресовать этот вопрос себе самой?
– Что ты имеешь в виду? – тихо спросила она.
– Ты вот уже четыре месяца живешь в Нотче. И задолго до того, как переехать туда, ты узнала, что родилась в этом городе. Почему же ты до сих пор не попыталась выяснить, кто твои родители?
Она нахмурилась и снова стала смотреть в сторону моря. Казалось, мысли ее унеслись в безбрежную даль океана. Наконец она смущенно проговорила:
– Это не так легко, как ты думаешь. Иногда желание узнать правду охватывает меня с неодолимой силой, лишает сна и покоя. Но в остальное время я просто радуюсь своей налаженной жизни, и мне не хочется Ничего в ней менять.
– А насчет ключа ты ничего не пыталась узнать? – Она упомянула о серебряном ключе, когда пыталась оправдаться перед Джаддом после их памятной поездки в Балтимор. – Может быть, поиски надо начать именно с него?
– Не знаю.
Ему не верилось, что она так до сих пор ничего и не предприняла.
– А ты не думаешь, что он подойдет к одному из частных банковских сейфов?
– Ах, что ты! Это вовсе не такой ключ. Мне сказали, что он почти наверняка от какой-нибудь музыкальной шкатулки.
Джадд что было сил вцепился в столбик веранды и не мигая глядел на Челси. Перед взором его вставала знакомая, много раз виденная картина.
– Ты что-то вспомнил? – с надеждой спросила она.
– У старого Зи в парикмахерской есть занятные часы. Если кто-нибудь из малышей боится стрижки, Зи заманивает такого трусишку в свое кресло обещанием завести эти часы. – Челси резко выпрямилась в качалке, и Джадд поспешно добавил: – Но он не может быть твоим отцом. Во время войны он сражался в рядах Сопротивления, был ранен и с тех пор страдает бесплодием.
– Ты уверен?
– Он много раз говорил об этом моему отцу. Он сочувствовал Лео из-за того, что Эмма бросила нас, но все время повторял, что сам он лишен возможности иметь детей и что его это очень, очень печалит.
Челси откинула голову на спинку кресла.
– Так что же ты собираешься делать с этим ключом? Он был уверен, что, выяснив, откуда взялся серебряный ключ, Челси разгадает тайну своего рождения, узнает, кто ее родители и почему они отказались от нее. И тогда ей больше незачем будет оставаться в Норвич Нотче.
– Не знаю, – беспомощно отозвалась она.
– Хочешь, я этим займусь? – Называй это помощью или легким толчком, какая в конце концов разница? – сказал он себе. – Мне это не составит особого труда.
Челси была удивлена и даже, пожалуй, немного испугана. Она неуверенно взглянула на Джадда.
– Я никому не скажу, что он принадлежит тебе, – продолжал он.
– Ты будешь действовать осторожно?
– Разумеется!
Она замолчала, обдумывая его предложение.
– Да что тебя смущает, Челси?! – не выдержал Джадд.
– Ведь этим должна заниматься я сама, а не ты!
– Но ты потеряла уже столько времени. – Он соскочил с перил и принялся расхаживать по веранде. – А разве ты располагаешь им? Подумай, ведь человек, пославший твоей матери этот ключ, возможно, доживает свои последние дни! Ты хочешь лишиться и этой зацепки, так?!
– Нет.
Сделав несколько шагов по направлению к двери в дом, он остановился и сказал:
– Я сам в некотором роде жертва подобного же безответственного отношения ко времени. Я все откладывал решительный разговор с Лео и теперь, боюсь, мне придется отложить его уже навсегда. Не повторяй моей ошибки, Челси. – Открыв дверь, он сдержанно произнес: – Я приготовлю чего-нибудь поесть. Когда проголодаешься, милости прошу к столу.
Этим вечером Челси не могла думать ни о чем серьезном. Она чувствовала себя еще слишком слабой после своего неожиданного и странного недомогания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173