Я перед вами в долгу.
Ния мгновенно повернула голову в его сторону.
– Это за что же?
В профиль его лицо, казалось, состояло из одних прямых линий и самых разнообразных углов. Подчиняясь этому закону, прямая, словно вычерченная умелой рукой линия лба под соответствующим углом переходила в такую же прямую линию носа, подбородок имел прямоугольные очертания, а уголки рта острыми линиями врезались в этот прямоугольник.
– За то, что я в течение целой недели не отвечал на ваши звонки и тем самым заставил вас совершить ненужное путешествие в Вестон. Единственное, чем я могу компенсировать вам потерю времени, – это накормить вас обедом.
– Другими словами, вы готовы на все, лишь бы пресса на вас не особенно злилась, – так, что ли? – Ния раскопала в себе остатки гнева и теперь прибегла к нему как к последнему средству, позволявшему ей отстаивать свое «эго». Это чувство было сродни чувству самосохранения, и она выставила его словно какой-нибудь щит.
И снова он одарил женщину мимолетным взглядом.
– В данном случае оставим прессу в покое. Это просто гуманный акт, совершаемый одним человеком по отношению к другому.
«Хорошо еще, – подумала Ния, – что это не тот самый акт, который мужчина осуществляет по отношению к женщине».
– Но как вы не боитесь, – произнесла она вслух, подпустив в свои слова яду, – что во время обеда случайно оброните немного драгоценной информации на свой счет, на которую я тут же с жадностью накинусь?
– Я вам доверяю.
– И очень может быть, что напрасно. Да, я редактор журнала «Истерн Эдж», но прежде всего я журналистка. Репортер – если вам угодно. А вы разве не знаете, что репортеры – это бессовестные существа, готовые на все ради того, чтобы раскопать какую-нибудь скандальную историйку?
– Вы не станете этого делать.
– Это почему же?
– Прежде всего потому, что вы сотрудник «Истерн Эдж». Этот журнал не печатает «историйки», как вы изволили выразиться. Он помещает на своих страницах серьезные, безукоризненно выполненные и исходящие только из самых достоверных источников сведения.
– Если вы так уверены в этом, то почему отказываетесь дать мне интервью?
На лице Дэниэла не отразилось никаких эмоций.
– Просто потому, что мне нечего сказать людям.
– Бог мой, ну до чего вы упрямы!
– Не больше, чем вы. – Это прозвучало как подтверждение некоего установленного факта.
– Тогда какого черта мы сюда приехали? – взорвалась Ния. Между тем Дэниэл свернул с дороги и подкатил к группе небольших домиков, один из которых и оказался совершенно очаровательным итальянским ресторанчиком, чрезвычайно сонным и пустынным на вид. – Я не просила вас угощать меня обедом. Поэтому вы имеете полное право развернуться и отвезти меня на стоянку к моей машине.
Дэниэл загнал автомобиль на площадку для парковки и заглушил мотор. Потом он отстегнул ремень безопасности, вышел из машины и, подойдя с противоположной стороны, открыл дверцу и предложил Нии руку, чтобы помочь ей выйти. Ния оперлась на его руку. Потом они прошли в ресторан и уселись за столик друг против друга, после чего Ния нашла в себе силы заговорить снова.
– Понятия не имею, зачем я все это делаю, – сказала она, словно обращаясь к себе самой, и покачала головой, демонстрируя тем самым свое полное непонимание происходящего.
Дэниэл нахмурился:
– Что же вы такого особенного делаете?
– Ну… еду с вами бог знает куда… и заметьте, против собственных правил. Между прочим, я уже трижды поступала себе вопреки – и все в течение какого-нибудь часа. – Ния сжала губы в нитку. – Когда дело касается мужчины и баскетбола, я, наверное, превращаюсь в мазохистку.
– Что ж, очень может быть, – сказал он, и его карие глаза потеплели. – А может быть, все дело в том, что вы просто-напросто хотите есть.
– Эта реплика с вашей стороны ответа не заслуживает, – произнесла Ния и задумалась, отчего они с Дэниэлом с самого начала знакомства принялись объясняться словами, имевшими скрытый смысл. Она молча смотрела на Стрэйхена в ожидании, какой следующий шаг он предпримет. Что ей еще оставалось делать? Стрэйхен, судя по всему, по-прежнему собирался хранить насчет своей личной жизни абсолютное молчание, которое, однако, ни в малейшей степени не угнетало его.
В течение нескольких бесконечно долгих секунд он тщательно рассматривал ее лицо, после чего повернулся и подозвал официантку, показав ей два пальца и не обмолвившись ни единым словом. Ния уже привыкла к нестандартным поступкам со стороны Стрэйхена. Пусть будет еще один – что из того? Равным образом она не торопилась выспрашивать у Дэниэла, что он заказал на обед. Она предпочла снова вернуться к прямым обязанностям репортера и вновь позволила себе задать вопрос, но несколько иного плана:
– Почему вы не ответили ни на один из моих звонков?
Стрэйхен внимательно оглядел потолок у себя над головой:
– Вы имеете представление, сколько сообщений, подобных вашим, поступает на мое имя каждую неделю?
– И вы что же – игнорируете их все до единого?
– Нет, – ответил он неторопливо, после чего склонил голову, будто осознавая всю глубину водившихся за ним грехов.
– Знаете, – произнес он, снова приободрившись, – чтобы ответить на все телефонные звонки, требуется время – и немалое. Но я обнаружил одну особенность, объединявшую всех звонивших – они крайне нетерпеливы. Проходит неделя, максимум две – и те, кому я был не очень-то нужен, перестают досаждать мне звонками. Таким образом мне удается экономить время и делать как можно меньше грязной работы.
– Грязной работой вы, по-видимому, называете телефонный разговор с человеком, который добивался встречи с вами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87