Коллекция превосходна. Завтра эти модели захочет приобрести каждый. И, что бы еще ни показывали сейчас в Париже, главное событие происходит именно здесь.Великий кутюрье, о котором многие говорили, что он выдохся, сгорел, – восстал, подобно птице Феникс, из пепла. В последний год этого бурного десятилетия он произвел на свет, без сомнения, остроумнейшую и элегантнейшую квинтэссенцию основных тенденций мировой моды минувших десяти лет.Здесь представлено буквально все: власть цветов, ЛСД, Диэтиламид лизергиновой кислоты (наркотик).

свободная любовь; «Битлз», Джон Леннон и Анджела Дэвис; «диско» и авангард; хиппи и космонавты.Сенсация!Этот знаменитый отель на Фобур Сент-Оноре с его высокими коринфскими колоннами и золотой отделкой в стиле рококо еще не видел ничего подобного. Звуки тяжелого рока, кажется, сотрясают хрустальные люстры, заставляя их жалобно дребезжать.Даже Иден ван Бюрен – пресыщенная, утратившая вкус к жизни шестнадцатилетняя старушка Иден – и та оказалась во власти всеобщего возбуждения. Подавшись вперед, она сидит на самом краешке своего кресла. Ее глаза восторженно сияют.Майя Дюран украдкой поглядывает на нее и улыбается. Дочка ее подруги просто очаровательна. В то время как лицо Мерседес остается спокойным и неподвижным, красивое личико Иден не знает ни минуты покоя. У нее пухлые, чувственные губы. Пока она восторженно наблюдает за происходящим на подиуме, они то и дело слегка раскрываются, словно ожидая поцелуя. У нее такой же, как у матери, цвет волос, хотя в остальном их сходство невелико. Глаза девочки иногда вспыхивают ярким изумрудным светом, а иногда в них вдруг мелькает немая боль обиженного ребенка.В общении с матерью Иден держится холодно. Только изредка, словно случайно вырванные из глубин души, у нее бывают моменты проявления любви, внезапных поцелуев и небрежных объятий. Все остальное время она остается чужой и равнодушной.Как-то Мерседес призналась Майе, что к отцу Иден относится еще хуже. Она ни к кому не испытывает теплых чувств и одинаково винит их обоих за то, что они разрушили семью. Иден сознательно старается показать родителям свою независимость, которой она, словно твердым панцирем, окружила себя.Майя очень надеется, что Иден сможет изменить свое отношение к матери, прежде чем привычка постоянно дуться и пререкаться окончательно укоренится в ней и ее нежная душа огрубеет навеки.По истечении четырех долгих часов перед восторженной публикой предстает сам великий кутюрье. Все встают со своих мест и устраивают ему бурную овацию.В атмосфере всеобщей эйфории Майя, Мерседес и Иден покидают зал. Иден взволнована, как ребенок; такой Майя видит ее впервые. Взяв старших под руки, девочка без устали тараторит о коллекции.Мерседес останавливает такси. Им надо спешить. У них заказан столик у Максима. До начала следующего шоу они должны успеть пообедать.
В двухстах тридцати восьми тысячах миль от Парижа бывший летчик-истребитель по имени Нил Армстронг, держась за ступеньки трапа спускаемого аппарата, осторожно ощупывает ногой грунт.– Поверхность рыхлая, пыльная, – докладывает он слушающим его затаив дыхание землянам. – Могу поддеть ее носком ботинка. Похожа на угольный порошок. – Он аккуратно спрыгивает с трапа и взволнованно продолжает: – Для человека это всего лишь один маленький шаг, но для человечества – гигантский скачок.А несколько минут спустя он и второй астронавт Эдвин Олдрин уже словно дети резвятся на поверхности Луны. За их безалаберным весельем восторженно следят у экранов миллионов и миллионов телевизоров люди Земли. Расплывчатое изображение дергается и скачет, в огромных золотых шлемах скафандров отражается далекий голубой шар на фоне бескрайнего черного неба. Голоса звучат хрипло, слышится легкое потрескивание.– Красиво, – говорит Олдрин. – Очень красиво. Вот это да! Величественная пустота…Холодный, безжизненный, с воронками кратеров лунный ландшафт. Ничего здесь не растет, ни единое живое существо не издает звуков. И нет ни малейшего ветерка, чтобы хоть чуть-чуть колыхнуть воткнутый астронавтами в грунт звездно-полосатый флаг. На земле ни одна пустыня не бывает такой молчаливой, ни одна черная вершина такой уединенной и ни один остров таким необитаемым.Одиночество этих двух людей абсолютно. Они заброшены сюда объединенными стараниями ученых, конструкторов, инженеров могущественнейшей нации на свете, сюда, куда еще не удавалось добраться ни одному смертному.И вот они весело резвятся среди космической бесконечности. Невесомые и одинокие.
Джоул Леннокс тоже стоит среди пустыни. И он тоже заброшен сюда своей страной на острие ее технологической мощи. И здесь тоже земля покрыта угольной пылью и кажется абсолютно безжизненной.Он стоит, держа в руках винтовку М-16, и дрожащими руками пытается ее перезарядить. Ему хочется заткнуть уши, чтобы не слышать истошных воплей, которые несутся оттуда, где рейнджеры Военнослужащие диверсионно-разведывательного подразделения армии США.

допрашивают пленных. На его покрытых грязью щеках две тонкие полоски – следы слез. Дым режет глаза. Горло саднит.Хотя деревня полностью сметена с лица земли и хотя кругом валяются трупы убитых вьетнамцев, горечь потерь не кажется меньше. Погибли пять его боевых товарищей. И еще четверо тяжело ранены. Засада, в которую они попали сегодня утром, была тщательно спланирована, и пули, градом обрушившиеся на их передовой отряд, били точно, на поражение.Американцы выместили свою злость на деревне, массированным огнем разрушив крестьянские хижины и с одинаковой жестокостью вырезав и людей, и домашний скот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124