Четверо солдат вытаскивают из вертолета одного из тяжелораненых. Они делают неловкое движение, и несчастный роняет на землю какие-то личные вещи, которые только что прижимал к себе.Но это не личные вещи. Из него вываливается что-то мокрое, скользкое, фиолетово-красно-желтое. Находящийся неподалеку санитар подхватывает все это и пытается запихнуть обратно в раненого.Из лачуги выходит сержант Джеффриз. Он открывает рот, чтобы задать новобранцам взбучку за то, что они без разрешения покинули строй, но тут видит, что большинство из них, согнувшись пополам, расстаются с содержимым своих желудков. Сержант переводит взгляд на посадочную площадку. Затем закрывает рот и, уперев руки в бока, остается молча стоять на месте, лишь медленно покачивая головой.
Лос-Анджелес
За несколько мгновений до того, как полиция открыла огонь, Иден бросилась бежать. Она увидела винтовки, нацеленные на участников марша протеста из-за рядов пластиковых щитов, с прикрепленными к их стволам пузатыми баллончиками.– Бежим! – заорала Иден. – Надо сматываться отсюда!Она уже пробиралась через скандирующую лозунги толпу, когда сверху на них посыпались баллончики со слезоточивым газом.Демонстранты, которые за секунду до этого представляли собой единую ожесточенную массу, теперь превратились в десять тысяч удирающих в панике индивидуумов. Как только кругом стали расти зловещие белые облака газа, толпа беспорядочно хлынула назад и в прилегающие проулки.Но на углу бульвара Уэствуд дорогу им преградили черные фигуры в касках. Протестующие оказались зажатыми между ползущей на них стеной слезоточивого газа и дубинками Национальной гвардии.Прижав к лицу носовой платок, Иден последовала за кучкой подростков, карабкавшихся на изгородь какого-то сада. Его хозяева, зажиточного вида супружеская пара средних лет, стояли на крыльце своего построенного в стиле эпохи Тюдоров дома и ошеломленно наблюдали, как гвардейцы дубинками расправлялись с демонстрантами.Наконец забор не выдержал и рухнул. Перелезавшие через него молодые люди покатились на землю. К ним тут же подскочили гвардейцы и, орудуя дубинками и ногами, принялись их избивать.По саду шло белое облако газа, и в суматохе Иден вдохнула-таки его. Закашлявшись, она стала жадно хватать ртом воздух, но только еще больше наглоталась ядовитого вещества. К горлу подкатил ком, она начала давиться.Вдруг на ее плечо обрушился сильнейший удар. Рука сразу онемела. Ее сбили с ног, и сквозь ручьями льющиеся из глаз слезы она увидела возвышающуюся над ней грозную черную фигуру.– Отпусти ее! – заорал незнакомый голос.Чьи-то руки рывком подняли Иден на ноги. Хозяин дома загородил ее от гвардейца.– Отпусти ее, – повторил он. – Я видел, как ты ударил эту девушку. Она ничего не сделала.Поросячья морда негра-гвардейца повернулась к Иден. Из-под защитных очков на нее уставились черные глазки.– Оставь ее, – сказал хозяин дома. – Иди побегай за кем-нибудь, кто посильнее.Негр некоторое время колебался, затем отступил и бросился догонять остальных.Обняв Иден за плечи, ее спаситель повел девушку в дом. Он захлопнул дверь и задвинул засов. Его жена в этот момент плотно закрывала окна, чтобы ядовитый газ не проник в помещение.– Воды, – в отчаянии прошептала Иден, держась за горло.– Подлость-то какая, – запричитала женщина. – Нельзя же так травить людей.Трясясь всем телом, Иден сделала несколько глотков.– Спасибо, что вытащили меня оттуда.– У нас тоже есть дочь, – проговорил мужчина. – Она уже взрослая, но… эти гвардейцы не должны были вести себя так бесчеловечно.– Они вчера убили четверых студентов. Поэтому мы и вышли на улицу.– Сама-то ты не студентка?– Нет. Но скоро буду.– А как тебя зовут?– Иден.– Тебя действительно так волнует вьетнамская война? – чуть заметно улыбнувшись, спросила женщина.Иден кивнула.– Я считаю, что ничего более отвратительного мировая история еще не знала.Супруги с интересом разглядывали ее. Она была прекрасна, с овальным лицом и изящным, как у ангела Боттичелли, телом. Ее черные волосы вьющимися локонами падали на плечи.Несмотря на залитые слезами глаза и перепачканную одежду, Иден выглядела чрезвычайно привлекательно. Под футболкой и джинсами угадывались плавные линии еще девичьих грудей и стройных бедер. Однако ее лицо с волевым подбородком и широкими скулами казалось, по крайней мере, на первый взгляд, вполне взрослым. Ярко-зеленые глаза светились каким-то дерзким, слегка диковатым светом. Тени сменяющих друг друга эмоций пробегали по ее лицу, словно облака по летнему небу.– Обо мне не беспокойтесь, – заявила Иден своим спасителям. – Я уже не первый раз попадаю в такой переплет.– Тебе надо смыть с себя всю эту пакость, – сказала женщина. – Пойдем.Пока хозяйка дома застирывала ее футболку, Иден стояла под душем, и колючие струи воды сбивали с ее кожи ядовитые частицы слезоточивого газа.Закончив мыться, она открыла дверь и вышла из душевой кабинки. С ее обнаженного тела ручьями стекала вода. Женщина протянула ей полотенце.– Родители знают, где ты? – спросила она.– Отец понятия не имеет. Он, пожалуй, не знает, что и война-то во Вьетнаме идет. Наверное, очень устыдился бы, услышав, что его дочь вместе с какими-то длинноволосыми участвует в акциях протеста.– А что, матери у тебя нет?– Она в Испании. Они разведены. Я живу в школе-интернате.– О, извини.– Не стоит извиняться, – холодно проговорила Иден. Ее зеленые глаза были серьезны. – В школе-интернате лучше, чем дома. Я ненавижу своего отца. – Она бросила полотенце и, не обращая внимания на свою наготу, села на край ванны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124