Она растерла между ладонями несколько листиков и стала вдыхать исходящий от них чудесный аромат, который словно вобрал в себя все запахи пустыни.
– Он обладает целебными свойствами. Излечивает раны, прочищает желудок.
– Правда? – Иден отломила веточку, чтобы взять ее с собой.
Она промокла до нитки; ставшая полупрозрачной футболка прилипла к маленьким грудям, штаны спортивного костюма провисли под тяжестью воды.
– Мне надо отжать одежду. – Скинув обувь, она стянула с себя футболку и штаны и стала их выжимать.
Джоул стоял, глядя на запад, где сквозь густой туман уже пробивался золотой луч солнца. – Сегодня был самый прекрасный день в моей жизни, – проговорила у него за спиной Иден.
Он обернулся. Совершенно голая, если не считать купленных им хлопчатобумажных трусиков, она приветливо улыбнулась ему.
– Честное слово.
Джоул медленно подошел к ней.
– Ты никогда не жалела, что стала наркоманкой? – тихо спросил он.
Иден почувствовала, как у нее к горлу подкатил комок.
– О-о, черт! Ну зачем ты опять про это?
– Ты же понимала, что ты с собой делаешь.
– Да, я жалела, что так получилось, – дрожащими губами произнесла она. – И в то же время я не вполне осознавала, что происходит нечто страшное. Мне казалось, я в любой момент смогу бросить наркотики. Я не думала, что так кончу. И никто не думает.
– Но все знают.
– Может быть, ты знаешь. А я нет. – Ей захотелось расплакаться. – Неужели так необходимо было напоминать мне об этом? А? Ведь только что я впервые за последний год забыла, что я наркоманка!
– Ты не наркоманка, – заявил Джоул. – Ты уже вылечилась. Я тебя вылечил.
– Все не так-то просто, приятель, – сказала она, подражая его западному говору. – Закоренелого наркомана нельзя вылечить.
– Посмотри сама! – Он указал пальцем на ее голые ляжки. Отметины от уколов на белой, как молоко, коже побледнели, ранки затянулись. Они зажили.
Иден взглянула на свои ноги.
– Ничего, скоро я наделаю новые дырки.
– Ты больше не наркоманка, Иден!
– Дай мне иголку, и я покажу тебе, кто я такая.
– О Господи, – простонал Джоул хрипловатым голосом. – Ты иногда буквально сводишь меня с ума…
– Мне все это говорят, – проворчала Иден.
– Одевайся!
– Не будь таким пуританином.
– Живо!
– А сагуаро не возражают. И небо не возражает. Один ты против. – Она неожиданно размахнулась и швырнула в воздух свою одежду. Футболка и спортивные штаны, нелепо трепыхаясь, описали дугу и повисли на колючих ветках терновника. – Вот так, – довольная собой, проговорила Иден.
– Очень умно! – раздраженно сказал Джоул.
– Тебе противно смотреть на мое тело? – Она широко расставила ноги, раскинула в стороны руки и выпятила вперед маленькие груди и пупок. – Противно, да? Оно уродливое?
Он попытался отвести взгляд и не вступать с ней в этот бессмысленный спор, но ее тело неудержимо притягивало к себе его глаза. Она была похожа на одинокую морскую звезду, затерявшуюся среди песков и колючек. Его манил розовый треугольник ее трусиков.
– Оно вовсе не уродливое, – с трудом ворочая языком, пробормотал Джоул.
– Я тощая, мерзкая, безвольная маленькая наркоманка!
– Это неправда.
– Правда.
– Иден…
– Ну тогда какая же я, по-твоему? – потребовала она ответа, наступая на него.
– Ты красивая, – помимо его воли сорвалось у него с языка. – Драгоценная.
– Драгоценная? – Иден покачала головой и усмехнулась. – Давно меня уже никто так не называл. Когда-то давным-давно мама тоже звала меня драгоценной. – Она уперлась руками в бедра. – Впрочем… десять миллионов «зелененьких» – сумма действительно весьма внушительная, а?
– Я не это имел в виду.
В ее зеленых глазах вспыхнули огоньки.
– А что ты имел в виду, Джоул?
Он порывисто отвернулся, боясь, что их разговор может зайти слишком далеко, и чувствуя, как противно стучит в груди сердце, словно оно сбилось с привычного ритма. Ничего не ответив, он поднял одежду, висевшую на колючих ветках, и протянул ее Иден.
– У тебя не такой большой гардероб, чтобы разбрасывать тряпки. Так что надень это.
Джоул был почти удивлен, когда она послушно стала одеваться. Он в последний раз бросил взгляд на ее груди. Они были великолепными, высокими и упругими, с острыми сосками.
И она это знала. Ей нравилось чувствовать свою власть над ним. Сейчас это была игра. Но скоро – Джоул понимал – игра закончится. В жизни у него было немного женщин, хотя очень многие увивались за ним; однако он прекрасно сознавал, что делает с ним Иден. И что он делает с ней.
Он сжал зубы и обреченно провел рукой по своему мокрому лицу.
Когда стихли последние раскаты грома, пустыня погрузилась в абсолютную тишину. Между исполинами-сагуаро бесшумно парил огромный черный ворон – первое живое существо, которое Иден увидела с того момента, как началась буря. Они шли рядом, не разговаривая и не касаясь друг друга. Вечерний воздух был прозрачен. Ветер стих, и вокруг стоял божественный аромат, исходивший от креозотового кустарника.
На растениях поблескивали капельки воды. Над могучими сагуаро, казалось, сияли золотые нимбы.
Сплошная пелена облаков на западе разорвалась, и в образовавшееся окно хлынули потоки солнечного света, озарив вершины темневших вдали гор.
– Красота-то какая, – восторженно проговорила Иден.
– А скоро еще и радуга вспыхнет.
– Джоул, смотри! – Она застыла на месте схватив его за руку. На тропинку выскочил заяц и тут же бросился со всех ног наутек, прижав к туловищу длинные ушки.
– Да это же заяц.
– Я знаю. – Она с тоской провожала взглядом улепетывающего зверька. – Жаль, что я не могу поймать его. Я бы взяла его с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122