Да-а, видно, ты теряешь хватку. Раз ты так уверена, что это не розыгрыш, обратись в полицию.
– Нет! Никакой полиции.
– Что, будешь платить? Ты действительно собираешься послать десять миллионов «зеленых» неизвестному человеку, который заявляет, что украл Иден?
– Другого выхода я не вижу. В отличие от тебя я не верю, что это розыгрыш или обман. Напротив, я считаю, что Иден на самом деле похитили. Они пригрозили, что будут пытать ее, Доминик. И я уверена, что, если мы не заплатим деньги или обратимся в полицию, они исполнят свою угрозу.
– Ты так думаешь? Ну, тогда отстегни им десять «лимонов», дорогая, и пусть твоя душа будет спокойна.
– Это не так-то просто, Доминик.
– Готов поспорить, это очень даже трудно. Вполне возможно, ее устроили бы и десять тысяч. В конце концов, на такие «бабки» она могла бы прокайфовать несколько месяцев.
– Ты знаешь, о чем я хочу тебя попросить…
– О да. Ты хочешь, чтобы я выбросил коту под хвост пару-тройку миллионов долларов. Вот чего ты от меня хочешь.
– Я прошу тебя лишь одолжить мне эти деньги. – Чувствовалось, что Мерседес произносит слова сцепив зубы. – Я гарантирую, что верну их.
– Как?
– Доминик. Ну пожалуйста.
– А тебе не кажется странным, – резко сказал ван Бюрен, – что они требуют деньги у тебя, а не у меня? Это смахивает на то, что они не надеются, что я попадусь на их удочку. Или, что они решили тебя наказать. А?
– Все может быть, – спокойно проговорила Мерседес.
– Это верно. И, кроме того, если ты решишься им заплатить, тебя ждет финансовый крах. И Иден выиграет свою грязную игру.
– Доминик, ты не можешь притворяться, что считаешь все происходящее обманом. Да, Иден никогда не была идеальным ребенком. Но, в таком случае, и мы никогда не были идеальными родителями. У нее было очень мало шансов обрести…
– Нет, Мерседес. Нет. Мне надоело посыпать себе голову пеплом. Правда состоит в том, что ты никак не хочешь признать, что она дрянь. Такой уж она родилась.
– Как ты можешь так говорить! Это гнусно!
– Да?
Между ними повисла тишина.
– Можешь придерживаться какого угодно мнения о природе поведения Иден, – усталым голосом сказала, наконец Мерседес, – но факт остается фактом: если она действительно похищена и я не заплачу деньги, они начнут издеваться над ней. И в конце концов убьют. Можешь ты это понять?
– Пусть так, Мерседес. А я обожаю свой дом и свой образ жизни. И до Иден мне больше нет дела. Я не собираюсь рисковать своей финансовой безопасностью ради того, что наверняка является всего лишь злобной выходкой этой испорченной девчонки.
– Финансовой безопасностью? Это тебя волнует?
– О да. И очень сильно. Но, раз уж мы заговорили о семейных ценностях, позволь мне сказать тебе одну вещь. – В нем, словно червь, зашевелилась злость. – Коль уж Иден по своей воле прыгнула в воду, пусть сама и выплывает. Предоставь ей возможность хоть раз без нашей помощи выкарабкаться из ситуации, в которой она оказалась.
– Да как она сможет выкарабкаться?
– Это ее проблема. Конечно, если хочешь, можешь заплатить выкуп. Только не проси у меня денег. Ни цента. Я даже слышать об этом ничего не желаю. И это мое последнее слово – Ван Бюрен раздраженно бросил трубку.
Он потер живот. От этого звонка у него снова разыгралась язва, вызвав ощущение ползающих в желудке червяков, которые постепенно подбираются к пищеводу. Проклятая Мерседес! Проклятая Иден! Чуть жизнь ему не загубили.
Доминик быстрым шагом направился в дом. Зайдя в свой кабинет, открыл сейф.
Он высыпал на стол щепотку кокаина, разделил порошок на несколько ровных полосок и ловко втянул его сначала в одну ноздрю, потом в другую. Вскоре настроение стало вновь подниматься. Откинувшись на спинку кресла, он принялся ловить блаженный кайф.
На кой черт забивать себе голову всякой ерундой? Доминик посмотрел в окно. Ласковый ветерок чуть заметно колыхал верхушки пальм и вызывал легкую рябь на неподвижной поверхности бассейна. Вечер был свеж. Утомленное солнце медленно тонуло в морских волнах. Красота.
Коста-Брава
Следующий звонок раздался поздно ночью в четверг. Хоакин де Кордоба в своей спальне и Мерседес в кабинете подняли трубки одновременно. Как и прежде, полковник ответил первым.
– Хоакин де Кордоба слушает. Кто говорит?
– Позови женщину, – произнес уже знакомый хрипловатый голос.
На этот раз Мерседес не заставила себя ждать.
– Мерседес Эдуард у аппарата. Кто меня спрашивает?
– Пол. Коня звали Элфи. Порода – шетлендский пони.
– Да. – От облегчения у нее слегка запершило в горле. – Д-да, да, все верно.
– А чтобы окончательно развеять твои сомнения, – холодно продолжил голос в трубке, – у меня есть для тебя маленькое послание от самой Иден.
Они услышали крик неподдельной боли, затем горестные рыдания Иден: «Мама! Прошу тебя, мама! Забери меня отсюда! Пожалуйста! Я тебя умоляю! Мама!»
Рыдания резко оборвались.
– Идеен! – Внезапно от ее героической выдержки, самоконтроля, эмоциональной стойкости не осталось и следа. Сидевший на своей кровати де Кордоба услышал, как дрогнул ее голос и она закричала:
– Не мучьте ее! Пожалуйста! Вы не должны делать ей больно!
Аргентинец, насупившись, уставился неподвижным взором в ковер. Повисла пауза. Слезы Мерседес были горькими, полными отчаяния. Ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.
– Пожалуйста… – наконец прошептала она. Иден ведь ничего дурного вам не сделала… Умоляю, не заставляйте ее страдать.
– Я поступлю с ней так, как мне заблагорассудится. Она моя, – торжествующим голосом заявил преступник. – Она полностью в моих руках.
– Да, да…
– Ей пришлось поплакать из-за того, что ты начала умничать со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122