С крупной «кассой» легче играть. Минимальная ставка доходила до 500 фунтов. Будь у меня, например, всего 10 000, мне бы этого катастрофически не хватало.
Вот двое спасовали, а одному пришлось занимать у председателя клуба.
– Скоро будем ужинать? – спросил Пучок, догладывая куриную ножку, которую я бросил ему под стол.
– А сейчас ты что делаешь?
– Ну да, – сказал он, – но у тебя же должны быть планы на будущее.
Наконец передо мной замаячил выход, возвращение к реальности из мира покера. Что же я стану делать дальше? Не знаю, но если со мной будут Пучок и Люси, то, что бы со мной ни случилось в будущем, я все равно буду счастлив.
– Хороший мальчик, – сказал я, почесав его под подбородком.
– О, еще бы, – разнежился пес.
– У нас все получится.
– Само собой, – отвечал пес. – От ваших рук исходит тепло.
Я же чувствовал только холодный взгляд Кота, смотревшего на меня, как на канарейку. А ведь он лично проиграл мне не так уж много, всего каких-нибудь пятьдесят тысяч. И располагал куда более серьезной суммой, чем я.
– Что уставился? – развязно, как и принято за покерным столом, спросил я. Получилось даже несколько агрессивнее, чем хотелось.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал Кот, переводя глаза с меня на собаку. – Честно скажу, не знаю.
Вторая партия началась не так удачно – Кот стал делать попытки выбить меня из колеи.
– Ну и как поживает Линдси? – поинтересовался он.
– Откуда я знаю, как она поживает? – задал я встречный вопрос.
– Хор-рошая девушка, могу тебе сказать, – осклабился он.
Ничего не ответив, я повысил ставку.
– Нет, правда, симпатичная, а? – не унимался Кот.
Я не ответил, только глянул на него исподлобья, мол, займись своими картами, придурок. От Пучка я уже знал, лучше не ругаться, даже если ты в самом деле хочешь выглядеть очень крутым и уверенным в себе.
Вот он отвлек меня, и я проиграл. Кот заметил, что, беря со стола еще одну черву, я слегка раскраснелся, и сделал правильные выводы – собрал комбинацию из карт одной масти по порядку. Что за болван.
Кот понял, что добился своего. Он пытался вывести меня из равновесия, заставляя поверить, будто он спит с Линдси. Однако, думаю, будь это на самом деле правдой, он не стал бы делать никаких намеков.
Невозможно предугадать реакцию соперника, которому намекаешь, что трахаешь его подружку. Подружки становятся «бывшими» где-то через полгода после расставания, если роман длился хотя бы столько, сколько у меня с Линдси. Скорее всего, со стороны Кота это была чистая провокация.
– Только не раздражайся, – советовал пес из-под стола. – Плюнь на нее, Люси намного красивее. Что за радость прозябать с теткой, которая никогда не угостит печеньем.
Я потянулся погладить Пучка. Он уже вылез из-под стула и положил свои лапы мне на колени, словно бы заглядывая мне в карты. Со стороны такой жест – рука игрока, то и дело исчезающая под столом, – мог выглядеть подозрительным, но мне это и в голову не приходило.
– Похоже, ты остался совсем один, – подал голос Кот еще через десять раздач.
– С лимоном в кармане я не скучаю, – ответил я, показывая на груду фишек.
Мне оставалось набрать всего 200 000 – и я был свободен и чист. Я не забыл про слепых сирот: их 100 000 входили в мои расчеты.
Начался поединок между нами двумя. Говорят, что в покере не бывает удачных раскладов, только удачные ситуации. Даже от четырех тузов нет проку, если у остальных нет ничего. Вот если у тебя четверка тузов, а у партнера четыре короля, – это уже другая история.
У меня на руках был «стрит» от девятки до короля. Очень неплохая комбинация. Насколько я мог видеть, ни у кого не было шанса побить меня. Нет, шанс, конечно, был, он всегда есть, но один из пятисот.
Кот смотрел сквозь меня, словно набираясь вдохновения из эфира.
– Он уверен, – забеспокоился пес.
– Великолепно, – пробормотал я, как будто разговаривая сам с собой.
– Ты считаешь, это хорошо?
– Ситуация просто превосходная.
Полисмен, мой сосед, закатил глаза, подчеркивая, что ему дела нет до моих карт, как бы я там ни блефовал. Ведь все, сказанное вслух во время игры, относится к блефу.
– Он очень, очень уверен в себе, – заклинал меня пес. – Запах самодовольства так и прет из него, причем сильнее, чем из тебя. – Пучок умоляюще заглянул мне в глаза, точно Скарлетт из «Унесенных ветром» Ретту Батлеру, и сказал: – Ты ведь очень счастлив сейчас, не правда ли?
Секунду я раскидывал мозгами, много это или мало – один шанс из полутысячи – и стоит ли мне рискнуть.
– Парень, он уверен в себе! – предупредил Пучок. – Как кот, который сторожит хромого голубя. Я еще в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь пах так самодовольно.
Еще секунду я колебался. Один из пятисот. Он может и выпасть. Но вероятность провала все-таки ничтожно мала, не так ли? Что, если Кот блефует.
Я взглянул на Майлса и улыбнулся. Скоро мы отправимся по домам.
И тут, в самый патетический момент, Кот отступил, сбросил карты. Мой выигрыш составлял ничтожную горсть фишек, почти ничего. Уж во всяком случае не то, что я ожидал от игры.
– Ты же сказал, что он был уверен, – шепнул я псу, почти не разжимая губ. Впрочем, у собак чуткие уши, способные уловить самый тихий шепот.
– Он в самом деле уверен, сэр, – возразил пес. – Он и сейчас уверен.
Мы продолжали играть, но я так и оставался при своих, не выигрывая и не проигрывая. Два часа спустя в моей горке фишек по-прежнему недоставало одной сотни тысяч. Мы снова сделали перерыв.
Закусив канапе, я отвлекся на беседу с Майлсом. Мартин оставался в соседней комнате, в игорную пускали только тех, кто ставит на игрока. Те, кто ставит на играющих, могут добавить денег, когда ты проигрываешь, а костоломы в таком случае не могут принести ничего, кроме увечий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129