Если он имитирует шум реактивного мотора, да еще размахивает руками, показывая, как мотор работает, можно с уверенностью сказать, что бремя ухода за детьми ляжет только на женские плечи.
Уже в воздухе, удержавшись от обычного: «Ну, Джинджер, мы подняли эту жестянку на крыло, теперь давай позабавимся с Джерри», я раскрыл один из многочисленных томиков в бумажной обложке на животрепещущую тему «Что значит быть мужчиной». Нужно было срочно найти какие-то приемы, чтобы казаться мужественным, суровым, немного необузданным. То, что Элис увидит меня с такой книгой, было мне приятно, поскольку я хотел произвести впечатление человека, недостатки личной гигиены, пьянство, эмоциональную незрелость и прочие отличительные черты коего она восприняла бы исключительно как дань некой странной моде. Разумеется, я не собирался демонстрировать ей ни одну из вышеупомянутых черт моего характера, но осторожность лишней не бывает. Путешествия, как я слышал, – прекрасный способ ближе узнать попутчика. Я потерял счет друзьям, которые отправились вокруг света в поисках себя, а в результате лишь растеряли спутников (и спутниц), и вовсе не хотел, чтобы Элис начала знакомство со мною с неприятных открытий.
– Ты ковыряешь в носу, – сказала Элис.
– Что-то глаз изнутри зачесался, – подмигнул я, и она рассмеялась, хотя рука ее бессознательно потянулась к бумажному пакету. Я понял, что вместе нам будет волшебно хорошо.
Если верить книге, мы, мужчины, имеем болезненную склонность приказывать и систематизировать, во что верится с трудом, поскольку лично меня подчас ломает не то что приказать, а даже заказать пиццу по телефону. Еще предполагается, будто мы прирожденные коллекционеры и законодатели. Опять не верю. Я, например, люблю музыку. Как-то после двухмесячных поисков я обнаружил компакт-диск группы «Хэппи Мандейз» под стулом, причем некто затушил об него сигарету. Потом Фарли оправдывался, что не нашел пепельницы, и, взглянув на меня с хитростью сумасшедшего, спросил: неужели мне больше нравится, когда окурки бросают прямо на пол? Диск я вымыл и положил обратно на телевизор, где он и остался сиять на самой вершине созвездия своих серебряных собратьев, живописно разбросанных по полу, дивану, стульям, вокруг камина, постепенно подбираясь к пакету с уцененными записями классической музыки, которые никто никогда не слушает, и потому даже не достал из пакета. По мне, футляр для компакт-диска – просто его уличная одежда. А дома пусть ходят в чем хотят.
Опознать в нашей квартире можно лишь те диски, что недавно были в употреблении и лежат рядом с музыкальным центром, да еще те, что пес утащил к себе в корзинку, и потому их все ищут. Справедливости ради замечу: пес начал интересоваться дисками только после того, как я купил ему летающую тарелочку «фрисби» для игры в парке. Интересно, может, это у нашего пса склонность к системе?
Обычно Джерард объясняет гостям наш вечный беспорядок тем, что я сижу на героине и сегодня утром как раз отбыл на детоксикацию. Что характерно, объясняет, но не убирает. Считает это исключительно моей обязанностью, и, в общем, прав.
У меня есть знакомые, которые строят из себя коллекционеров, чтобы убедить себя и женщин, что они интересные люди. Собирают они что-нибудь типа редких аранжировок блюзов или первых изданий книг, то есть нечто для души. «Посмотри на меня, – будто говорят они. – Посмотри, какой я знаток, как я тонко чувствую. Я вижу то, чего другие не видят. Пожалуйста, пойдем со мной в постель».
Есть, конечно, мужчины, которые занимаются этим не затем, чтобы привлечь женщин при помощи заводных поездов или оловянных солдатиков, а если все-таки затем, значит, мир страннее и непонятнее, чем мне кажется. Эти люди занимают в жизни столь безуспешную позицию, чувства их столь темны и непонятны им самим, что могут представлять интерес только для специалистов. Я бы сказал, что подобного рода коллекционирование – удел тех, кто подавляет своих друзей и рвется к власти. А также сторонится женщин, которые менее терпимы к душевным уродствам и неспособности общаться, чем мужчины.
Элис читала критический обзор по вопросам экологии под названием «Нефтяное предательство», что несколько меня встревожило. Я следил за нею краем глаза, стараясь, чтобы она не заметила этого. Мне представилось, как мы в Венеции, при свечах, под нежнейший крем-брюле, или что там у них в Италии едят, ведем разговор о вытеснении аборигенов с мест их исконного проживания, продажности правительств, горящих лесах и прочих ужасах. Также меня беспокоило, что тема охраны окружающей среды – безусловный конек Джерарда. Далась ей эта газета! По-моему, женщины должны читать взахлеб только романы по сюжету мыльных опер. Мужчинам, естественно, требуется чтение полегче.
Любопытно: даже в самолете, уносящем нас на родину романтической любви, я по-прежнему не знал, что нужно Элис. Уму непостижимо, неужели я могу так и не переспать с нею за целые выходные? Поцелуи – шаг в верном направлении, но, будучи, я надеюсь, одним из пятидесяти ее мужчин, я не мог не чувствовать, что в ее случае для длительных отношений этого маловато. Учитывая боевое настроение Джерарда, соитие принимало форму не физического наслаждения, но законной необходимости. Одна ночь вместе – еще не гарантия того, что Элис согласится считать меня своим другом, а всего лишь приближение к официальной декларации о намерениях. Похоже на покупку дома: стороны собираются обменяться договорами, но купчая еще не подписана.
Пролетая над Доломитами – это такие горы, а не свалка старых автомобилей, – я предложил Элис свой стаканчик с пудингом и пристально посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136