Фарли так и не удосужился купить себе проигрыватель для компакт-дисков, тем более что его любимые записи с «белым ярлыком» – то есть предназначенные для прослушивания в узком кругу избранных диск-жокеев и членов закрытых клубов, – никогда не выходят на компакт-дисках, только на виниле. Вот эта его элитарность бесила меня по-настоящему, вкупе с еще несколькими вещами. Впрочем, он отвечал мне искренней симпатией, и, возможно, то была одна из причин считать его другом: общаясь с Фарли, я тоже как бы становился частью элиты.
– Включим свет? – громко прошептал Джерард прямо мне в ухо.
– Шептать необязательно, – ответил я, заметив, что почему-то сам понизил голос.
Затем щелкнул выключателем и осветил жилище Фарли. Внутреннее убранство подчиняется тому же принципу, что и абсолютная монархия. Один предмет или одна идея задает тон всей комнате. Фарли, однако, исповедовал иные взгляды и пространство организовал демократически: каждый предмет, пусть безвкусный и броский, имел тут право на голос. Вещи не сочетались друг с другом, хотя несколько элементов интерьера явно пытались сгруппироваться против остальных. Например, диван, обитый темно-коричневой тканью, солидаризировался с музыкальным центром и фальшивой барной стойкой. Абажур в экологическом стиле начала девяностых – четыре лоскутка коленкора – боязливо объединился с циновкой из кокосового волокна и необрамленным творением «современного художника, прежде чем он ударился в порнографию» на стене. Старый шезлонг пребывал в молчаливом союзе с викторианским секретером в углу. Оба они дружелюбно кивали настоящему камину, который неприязненно смотрел на зеркальную дверь. По общему впечатлению, в этой комнате жила скорее старая дама, нежели молодой мужчина. Не верится, чтобы этот ералаш мог показаться кому-либо модным, но у меня на моду чутья нет, и я уже много раз ошибался. Да, если уж на то пошло, не вспомню, бывал ли хоть раз прав. Поэтому, при всем уважении к покойному, его куртки и пальто невольно влекли меня.
– Гм, – сказал Джерард. – Теперь, когда мы здесь, наша мысль уже не кажется мне удачной. Может, он увез записную книжку с собой.
– Пойду возьму пива, – ответил я. По счастью, пиво у Фарли действительно нашлось, несколько банок дешевого «Хайнекена», хотя, по-моему, по стилю больше подошло бы «Саппоро» в бутылках. Хотя по обстановке гостиной я не удивился бы, обнаружив «Красную бочку» или другую марку пива, столь же популярную в 70-е годы. Холодильник тоже абсолютно не соответствовал обстановке и духу дома. Я был готов спорить, что Фарли почти всегда питается в ресторанах, в крайнем случае заказывает что-нибудь навынос, но биокамера оказалась набита овощами для салатов и продуктами, которых лично я не видел в глаза с тех пор, как несколько лет назад зашел в большой супермаркет. Они даже не были приготовлены; все это, видимо, требовалось резать, мыть и еще невесть что, прежде чем употребить в пищу.
Там лежали парниковые помидоры, таинственные вилки кочанного салата, оранжевые перцы, что-то зеленое и несколько редисок. Редиску я люблю, и очень давно не пробовал, поэтому одну съел. Она была совершенно свежая; не забыть сообщить об этом следователю, когда признаюсь, что был здесь. Прихватив пиво, я вернулся в гостиную. Джерард, как видно, стал настоящим пофигистом, потому что бестрепетно взял у меня банку, даже не вспомнив о своем выработанном годами предубеждении против дешевого пива.
– С чего начнем? – спросил я.
Джерард предложил начать с секретера. Крышка была откинута, а на ней стоял компьютер и валялась куча бумаг: счета, карточки иностранных ресторанов, банковские квитанции. Также компакт-диски, бутылка вина (к счастью, неоткупоренная), подсвечник, чехол от зонтика, цветной сканер – судя по внешнему виду, дорогой, – тюбик какого-то крема, зубная щетка, штопор, несколько грязных чашек из-под кофе, томик «Мужчин с Марса, женщин с Венеры» или как их там, кассета с фотопленкой, два шариковых дезодоранта, толковый словарь, два путеводителя по Мексике, пара пластинок, часы и карта дорог Великобритании. Самого стола видно практически не было. Я заглянул в оба ящика, но они тоже оказались набиты всякой дрянью.
– Видимо, здесь-то он и расслабляется, – сказал Джерард и был прав: во всей остальной квартире царил идеальный порядок.
Роясь в горе хлама на столе, я занозил палец и смахнул всю кучу на пол. Записной книжки не было.
– Ведешь себя как грабитель, – попенял мне Джерард.
– Нет, грабитель взял бы только компьютер.
Это навело меня на мысль.
– Вообще-то стоит его включить, посмотреть, нет ли там чего интересного.
– Но как же пароль? – возразил Джерард.
– Тогда лучше не пытаться, – ответил я, включая компьютер.
Экран мигнул и, разумеется, запросил пароль.
– Вот видишь, – сказал Джерард.
Я нажал «повтор», и машина начала загружаться. Фарли, как мне давно известно, никогда не стал бы мучиться с паролем. Овчинка выделки не стоит. Что толку защищать информацию, если защищать особенно нечего? Тем не менее я честно попытался скрыть от Джерарда самодовольную ухмылку, ограничившись невнятным «я же говорил».
Я прощелкал мышкой файлы Фарли (или прокурсировал, поскольку это делается курсором) и после некоторой заминки выделил два: таблицу с удобным названием «Девушки» и фотофайл с не менее удобным названием «Девушки – фото». Когда я открыл таблицу, Джерард слегка подпрыгнул. То был длинный список женских имен с телефонами в алфавитном порядке. Рядом с каждым телефоном стояло две сноски: примерный возраст и полезные данные. Еще там была сноска «занятия» – дань главному вопросу современности «Где ты работаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136