– Тебе не обязательно об этом знать, парень. Тот аккуратно опустил ящик на землю и выпрямился.
– Меня зовут Потит.
Де ла Барка холодно взглянул на него.
– Смит.
– Х-м-м, много ваших братьев крутится здесь. Ночи не проходит, чтобы какой-нибудь Смит не попросил у меня того, что я могу ему предложить. Однако охотников среди них немного. – Он пнул ящик носком башмака.
Де да Барка огляделся вокруг, но среди разношерстной публики более подходящей кандидатуры не увидел. Ему пришлось уступить.
– Еще доллар получишь, когда доберемся до гостиницы.
Хотя длинный ящик был по виду тяжелее его, худой парень снова поднял его на плечо.
– Я думаю, нам надо нанять экипаж.
– Не испытывай судьбу, Потит.
– Если хотите идти пешком, пожалуйста. – Парень пожал плечами.
– Далеко ли до той гостиницы?
– Очень далеко. – Парень с нахальной усмешкой оглядел черную шляпу де ла Барки, его темный костюм с промокшим от пота воротником. Мимо прошло двое плантаторов-южан; их светлые костюмы и широкополые шляпы резко контрастировали с одеждой северянина.
В этот момент москит сел на лицо де ла Барки прямо под левым глазом. Заметив это, Потит усмехнулся. Но его усмешка исчезла, когда незнакомец даже не подумал прогонять насекомое. Он медленно достал из кармана платок, не мешая москиту напиться крови.
Затем, не торопясь, де ла Барка свернул платок, снял шляпу и вытер пот на лбу и на висках. И только после этого провел платком по лицу, раздавив москита, от чего у него на щеке остался кровавый след. Вытерев лицо, он спокойно сунул платок в карман.
– Мы пойдем пешком, – сказал он. – Иди вперед. Я хочу посмотреть город.
Потит широко улыбнулся.
– Вы сделали большую глупость, – с усмешкой произнес он. – Вы позволили москиту пить вашу кровь, так что можете заболеть желтой лихорадкой.
– Это мои проблемы. Пойдем. Мы зря тратим время.
– Что случилось с тобой вчера вечером? С тобой произошло что-то ужасное, а ты ничего мне не говоришь.
Миранда, одетая в голубой шелковый халат, обошла вокруг кровати. На талии халат удерживался только тонким пояском. Теперь пояс совсем развязался, и полы халата распахнулись, обнажив ее голые ноги, видневшиеся из-под подола короткой ночной сорочки. Каблуки ее шелковых домашних туфель громко стучали по полу, когда, нервно шагая по комнате, она ступала мимо ковра.
Шрив лежал на спине; сетка от москитов, свисая со стены, опускалась за изголовье кровати. На нем не было ничего, кроме тонких нижних панталон. Черные волосы у него на груди были влажными от пота, а все тело блестело.
Он приподнялся на локте и взял стакан воды, стоявший на столике у кровати. Сделав глоток, он откинулся на подушки и положил влажный компресс себе на лицо.
Миранда посмотрела на него, потом отошла к окну. Сердитым жестом она поправила жалюзи, затем развернулась и направилась назад к кровати.
Шрив бессильно уронил руку на кровать.
– Дорогая, перестань расхаживать взад-вперед. Ты только сильнее потеешь и без толку гоняешь горячий воздух в этой печи, которую они называют комнатой.
Она наклонилась над ним, поставив руки по обе стороны его тела. Ее груди заметно натянули тонкий шелк сорочки.
– Шрив Катервуд. – Она произнесла эти слова с расстановкой, четко выговорив каждое. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что с тобой произошло вчера.
На этот раз его рука дрогнула, когда он приподнял компресс за уголок. Он так застонал от боли, что этот стон заставил бы заплакать даже камень.
– Моя голова. Имей сострадание. Она схватила его за руку.
– Прекрати играть и скажи мне правду! Ты дрожишь так, что это видно даже с галерки.
Он поднял глаза и уставился на ее грудь, обтянутую тонким шелком.
Проследив за его взглядом, она прищурилась и дерзко посмотрела ему в глаза.
С тяжелым вздохом он отвернулся. Компресс сполз на подушку, и ее взору предстало печальное лицо с закрытыми глазами и впалыми щеками.
– Надо же! Я должен выслушивать подобные слова от человека, которого сам научил секретам своего мастерства.
– Шрив Катервуд! – Она в сердцах хлопнула рукой по кровати и вновь начала мерить шагами комнату. – Ты не искренен со мной. Я прожила с тобой ровно половину своей жизни. Я же видела тебя любого, пьяного как свинья, раненого, больного, совсем обессилевшего как...
– О, моя голова! – Он потянулся за компрессом и опять положил его себе на лоб. – Эти сравнения. Эти гиперболы. Ужасно. Ужасно. А где пятистопный ямб? Умоляю тебя. Говори не больше, чем тебе необходимо.
– Глупый как осел, – с милой улыбкой добавила она.
Он опять застонал, на этот раз с новой силой.
Она подошла и присела на край кровати, низко наклонившись к нему.
– Шрив, – прошептала она, – прошу, скажи мне правду.
Он открыл один глаз, но больше на его лице не дрогнул ни один мускул.
Она не могла не заметить, как он был бледен. И с этой бледностью резко контрастировали темная бородка и черные круги под глазами.
– Это все жара...
– Нет.
– Значит, я что-то съел.
– Нет.
– Тогда выпил.
– Нет.
– Сдаюсь.
– Это последствия ушибов? – Ее пальцы прикоснулись к влажным волосам у него на висках. С непередаваемой нежностью она провела большим пальцем по линии его бровей там, где проходил шрам.
Он перестал улыбаться, вспомнив о том ужасе, который совсем недавно пережил. Только благодаря огромному самообладанию он удержался, чтобы не задрожать. Лишь спустя несколько минут он окончательно взял себя в руки и улыбнулся.
– У меня разболелась голова. Но я был у врача, и он сказал, что это все пройдет.
– Ты был у врача?! – недоверчиво воскликнула она.
– Ну да. Я подумал, что должен это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108