Прочитав записку Пат, я сразу позвонил тебе, мы встретились и стали вместе ломать голову над этими строчками. Единственно возможным показалось нам следующее объяснение: тот, кого мы назвали Хромым (ибо я по-прежнему не хотел говорить тебе про Рихтера), заманил Пат в Англию с целью шантажа; действуя угрозами, он заставил ее отправиться в гостиницу «Кипр» и дожидаться там его дальнейших распоряжений. Пат в полной растерянности подчинилась, даже не пытаясь связаться со мной – видимо, из боязни, что я примчусь к ней на помощь и сам попаду в западню. К тебе она тоже не решилась – или по какой-то причине не смогла – обратиться; матери ее не оказалось в Лондоне, так что и этот путь отпадал. Помню, ты высказал предположение, что Пат, возможно, надеялась добыть какой-либо документ, какие-нибудь сведения, которые послужили бы оружием против Хромого, но у нее не хватило на это времени… Так или иначе, но Хромой, наверно, счел для себя небезопасным дальнейшее пребывание Пат в Лондоне и неожиданно приехал в «Кипр», чтобы увезти ее в более надежное место… Воспользовавшись нерасторопностью Хромого, Пат ухитрилась набросать эти несколько строк…Несессер свой она, конечно, не забыла, а оставила в комнате нарочно, в надежде, что Велецос его обнаружит и поспешит поскорее продать. В ее расчет, очевидно, не входило, чтобы хозяин «Кипра» сам прочел послание, иначе она могла бы просто сунуть его Велецосу. Скорее всего, она не доверяла жадному греку и, возможно, даже подозревала, что он сообщник Хромого…Содержание самой записки было как будто предельно ясным, но в то же время и невероятно туманным. Шантаж? Но кто и зачем шантажирует Пат? И какое отношение имеет ко всему этому Роберт Резерфорд?Раз уж я не говорил тебе о своей беседе с Кэтрин Вильсон, я не стал тебя посвящать и в свою гипотезу, касающуюся личности шантажиста. А на второй вопрос ответил ты сам: ты хорошо знал, кто такой Роберт Резерфорд, поскольку учился вместе с ним в Итоне.Слушая тебя, я вдруг понял еще одно: Роберт Резерфорд был не кто иной, как тот самый Боб, о котором мне уши прожужжала Кэтрин; в самом деле, у твоего товарища по Итону отец был членом палаты общин, и жил он тогда на Кэрзон-стрит. Постепенно все становилось на свои места. Боб должен был знать, где находится Рихтер, он имел против Рихтера сильное оружие. В течение четырех дней, что Пат проживала в «Кипре», она тщетно пыталась связаться с Бобом; теперь это была ее единственная надежда. И опять-таки я не смог поделиться с тобой своими выводами – из-за идиотского самолюбия я не решился рассказать тебе историю, которую поведала мне Кэтрин Вильсон, и не только потому, что она выставляла в невыгодном свете Пат, но потому, что тогда мне пришлось бы признаться, что я скрыл ее от тебя!..Дорого же мне обошлась моя нелепая скрытность! И не только мне… Ах, Том, я вел себя как последний дурак!Ты ушел выяснять, где обретается ныне Боб Резерфорд, а я тем временем попытался дозвониться до Кэтрин Вильсон (к концу нашей встречи два дня назад она все же смилостивилась и дала мне свой телефон), но никто не брал трубку; в течение дня я звонил ей еще несколько раз, но с тем же результатом.Тебе повезло больше, чем мне: когда мы встретились за обедом, у тебя в кармане лежал адрес твоего бывшего однокашника. Он жил теперь не в Лондоне, а в Кенте, где-то возле Чатема. Мы решили на следующее утро поехать к нему.Милый мой Том, что это была за поездка! С тех пор прошло три дня, а мне кажется, что минули годы. Мы решили ехать в Чатем на машине, но, проснувшись утром, я понял, что это невозможно: ясная погода, которая держалась все эти дни, вдруг сменилась ужасным туманом. Из своего окна я не мог различить даже Марбл-Арч! Я позвонил тебе, и мы договорились встретиться на вокзале Ватерлоо в десять часов, рассчитав, что примерно в это время должен быть поезд на Чатем. Действительно, в расписании такой поезд значился, но по случаю тумана он отправился с часовым опозданием. Мы надеялись, что, когда мы выедем из Лондона, туман хоть немного рассеется. Но куда там! В Чатеме эта висевшая в воздухе каша была еще гуще, чем в Кенсингтоне: сказывалась близость устья Темзы. Самая подходящая погодка, чтобы искать в незнакомой местности незнакомый дом… и незнакомого друга!..Как и следовало ожидать, найти в Чатеме такси оказалось по такой погоде делом невозможным, но дом Резерфорда находился в двух-трех милях от станции, и мы отправились туда пешком.Прогулка взбодрила меня. Было не холодно, туман местами редел, и в просветах я видел то зеленые лужайки и зябко сбившихся в кучу овец, то маленькие коттеджи под черепицей неправдоподобно красного цвета. Когда мы пришли в Уинтерборо, где жил Резерфорд, погода почти совсем прояснилась и робкие солнечные лучи стали пробиваться сквозь толстый слой окутывавшей нас ваты.Крестьянин показал нужный нам дом. Это была маленькая белая вилла. Ее скромный вид удивил меня: неужели член парламента не мог предоставить своему сыну жилище побогаче? Ты мне рассказывал, что Резерфорды – люди весьма состоятельные (что совпадало и со словами Кэтрин Вильсон); Боб, по твоим сведениям, так и не женился и жил в доме, принадлежавшем его родителям. Что же, это и есть родительский дом?… А может быть, он по-прежнему был с ними в ссоре и этот коттедж он у кого-то снимал? Но тогда зачем было забираться в такую глушь? И на какие средства мог он здесь жить?… Мы позвонили у дверей маленькой белой виллы. Нам долго не открывали. Наконец на пороге показалась толстая женщина; у нее был жизнерадостный вид старой экономки, которая с молодых лет служит в добропорядочном буржуазном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45