Вот так номер! Да это вовсе не рыжик. Но кто же? Неужели любовник Анны? По голосу – средних лет. Низкий баритон. Чем-то напоминает голос Высоцкого.
– Я у телефона.
Долгая пауза, шипение, щелчки. Затем:
– Я вчера не застал тебя дома.
Я даже рот приоткрыл от удивления. Вот это да! Сам горбоносый-бородатый, который унес дракона, позвонил! Ну и жизнь пошла, никогда не знаешь, чего от нее ожидать.
– Простите, но я не ждал гостей. Ну, как вам понравилась моя квартира? А зеленоглазый дракончик, которого вы сняли со стены? А брючные ремни? Они были крепки, как бычьи жилы, и женщина…
– Слушай меня внимательно, – перебил он. – Нам все известно о твоих подвигах, ты хитрый, умный и смелый человек. Ты талантлив, но, как последний торгаш…
– Я очень благодарен вам за столь высокую оценку моих заслуг, – попытался я, в свою очередь, перебить его, но мой абонент даже не заикнулся и продолжал шпарить, как по написанному:
– …зарабатываешь на спекуляции рыбешкой. Ты стоишь намного больше, и мы хотим предложить достойную тебя работу. Завтра утром ты получишь аванс, немного позже – задание, которое должен будешь выполнить. Предупреждаю…
– Эй-эй! Как вас там, черт возьми? Помолчите хоть минуту! – снова попытался я остановить словесный поток, но низкий баритон Высоцкого продолжал струиться из трубки:
– …о нашем разговоре никто не должен знать, это в твоих же интересах. Женщину предупреди, чтобы она забыла о нашей с ней встрече. Сделаешь все, как я тебе скажу, – получишь назад своего дракона плюс хороший гонорар…
Я вдруг понял, что слушаю магнитофонную запись, сделанную сымитированным голосом Высоцкого. Монолог закончился, в трубке что-то щелкнуло, и побежали короткие гудки. Я все еще держал трубку у лица, боясь опустить ее на рычаги. Где-то слышал, что если не опускать трубку, то каким-то образом можно выяснить, откуда тебе звонили. Но как это сделать? Бежать на АТС? Или нужен аппарат с определителем номера?
Никуда бежать я сейчас не собирался, определителя у меня не было, и я швырнул трубку на аппарат. Час от часу не легче. Верно говорят: то пусто, то густо. Всю зиму и весну было так спокойно, что я чуть от тоски не умер. Хоть бы один анонимщик позвонил, хоть бы кто-то попытался дверь выломать. Дудки! А сейчас – на тебе! То Анна со своей поджигательницей тумана нагоняет, то какой-то двинутый рыжик за двадцать баксов чье-то предупреждение озвучивает, то какой-то горбоносый бородач в квартиру вламывается и уносит последние два килограмма золота, а потом звонит голосом Высоцкого, говорит столько комплиментов, сколько я за всю жизнь не слышал, и предлагает работу. Чтобы не поехать мозгами в такой ситуации, Валентин Дикуль, к примеру, советует принять стакан водки.
Я вышел на кухню, порылся в своих запасах и вынул бутылку марочного «Сурожа» – водки, к сожалению, не держу. Стакан я осилил, а вот второй не потянул, вылил остатки пойла в раковину и снова лег в постель. Но минут через десять какая-то сила подняла меня на ноги, и я, отчетливо понимая, что совершаю глупость, позвонил Климу. Похоже, он уже спал, потому что долго не подходил к телефону, а когда поднял трубку, голос его был тихим и невнятным.
– Через десять минут вас посетит Фантомас, – сказал я ему жутким голосом, зажав пальцами нос. – Нам все известно о твоих подвигах. Ты храбрый, находчивый, но слабохарактерный и поэтому, как последний торгаш, спекулируешь шампанским…
Не помню в точности, что я еще ему наплел. Но, пока длился мой монолог, Клим не проронил ни слова. Он либо уснул с трубкой около уха, либо потерял дар речи от страха. Я же, оставаясь инкогнито, голосом Сталина завершил: «С вами говорил автоответчик», и мягко положил трубку на рычаги.
Ночью мне снилась моя дочь Клементина. Взрослая темноволосая девушка с голубыми глазами тихо говорила мне: «Отец, зачем ты убил маму?»
* * *
– Ку-ку! – сказала Анна.
Она стояла посреди дворика и энергично вытирала мокрую голову полотенцем. Три дня ее не было, а загорела так, словно мы не виделись месяц. На губах осторожная улыбка, в глазах столько всяких чувств, что их выражение не поддается дешифровке. Кажется, она хотела понять, как я отношусь к ее самовольной отлучке. А я никак не отношусь. Мне нет никакого дела до ее прогулок на машинах, яхтах, до ее шизанутых подруг и любовников с толстыми кошельками.
– Здравствуй, – ответил я как можно сдержаннее и прошел в палисадник.
Она неслышно, как тень, проследовала за мной и, пока я снимал с сарайчика решетку и выпускал живность на свободу, не сводила с меня глаз.
– Ты на меня обиделся? – спросила она.
– Вот еще! – с готовностью усмехнулся я. – Других проблем нет, что ли?
– Ты не подумай ничего плохого, у меня была обычная деловая поездка.
– Меня совершенно не волнуют твои дела… Кстати, комната освободилась, так что можешь переезжать вниз.
– А я тебе привезла бутылку мускатного шампанского.
– Спасибо, но я не пью. Подари лучше своему приятелю.
Анна постояла еще минуту молча, наблюдая за мной, и тихо удалилась. Так-то лучше, подумал я.
По дороге домой я встретил Клима. Он по-прежнему был хмурым, вдобавок под глазами набухли мешки. Выглядел он невыспавшимся.
– Что это ты так плохо выглядишь? – заботливо спросил я его.
Клим криво усмехнулся.
– Какой-то придурок вчера поздно вечером звонил, я так и не понял, что ему надо было, – сказал он.
– Надо же! – покачал я головой. – Кстати, Анна вернулась. Можешь забирать ее к себе, причем бесплатно.
Клим махнул рукой.
– Да ну ее на фиг!
– Разонравилась?
– Не до баб сейчас. Готовься бочки везти.
– Всегда готов! – Я отдал пионерский салют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24