ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Место Гули заняла какая-то вертихвостка из машбюро. Нагло раскатала на ее койке свой матрац, нагло заправила простыни, нагло взбила подушку и водрузила на подоконник дурацкий букет из бумажных подсолнухов. Потом вооружилась банкой с силикатным клеем и пришпандорила к стене журнальные вырезки с портретами Джо Дассена и Владимира Высоцкого. Села на койку, покачалась, скривила физиономию: «Скрипит слишком!»
Гуля не стала прощаться, взяла сумку и молча вышла. Прочь, прочь отсюда, из этого отвратительного модуля, провонявшего непутевым бабьем! Бегом, не оборачиваясь, не оглядываясь - вперед, только вперед!
У входа в казарму Герасимов прощался с ротой. Прежде чем выйти к бойцам, долго чистил зубы ядрено-мятным «Поморином», но запах перегара так и не удалось заглушить. Всю ночь он пил водку, отмечая с друзьями свой отъезд. Пропил все чеки и трофейные афошки. В голове гудело. Раскаленный асфальт качался под ногами.
- Командир!! - хрипел хмельной прапорщик Нефедов, в сотый раз обнимая Герасимова. - Ну как я тут буду без тебя?! Ну ты скажи мне, как я смогу без тебя?! Гад ты за то, что нас бросаешь… Как, блин, я тебя все-таки люблю!!
- Иди, проспись, - строго заметил Ступин, становясь между прапорщиком и Герасимовым.
Прискакал молодой офицер из строевого отдела, принес выписку из указа, орденскую книжку с подписью самого Горбачева и орден Красной Звезды.
- Начальник штаба велел вручить перед строем и в торжественной обстановке, - лепетал офицер, пряча документы и коробочку с орденом за спину, как делают дети.
- Да давай сюда, разберемся! - горланил Нефедов, обхватывая офицера своими длинными руками. - Не в первый раз… Думаешь, мы не знаем, как ордена положено вручать?
Офицер из строевого отдела только прибыл в Афган и потому в самом деле не знал как. Прапорщик, ломая пальцы офицеру, отобрал у него коробочку, вынул орден, свинтил закрутку и примерил орден к груди Герасимова.
- Чем дырку делать будем? - спросил Ступин.
- Все есть, Саня, не дрейфь… Но сначала положено обмыть… Абельдинов!! Мою личную банку сюда, быстро!
Сержант принес банку с самогоном. Разлили по кружкам. Орден тюкнулся об эмалированное донышко. Чокнулись.
- За тебя, Валера! За нашу шестую роту!
- За вас, ребята!
Герасимов вытащил орден зубами. Капли самогона блестели на его рубиновых лучах. Прапорщик порылся в карманах, вынул автоматный патрон и продырявил им китель рядом с первой Звездой.
- Во! Порядок! - говорил он, хлопая Герасимова по груди. - Дважды орденоносец!
Офицер из строевого отдела пил самогон мелкими глотками и морщился.
- Товарищ старший лейтенант, - сказал Абельдинов, глядя на дно кружки. - А давайте как-нибудь встретимся в Союзе, напьемся вдрызг и вспомним, как вместе на войну ходили, как высаживались на Панджшер…
- Встретимся, Абельдинов, - пообещал Герасимов и обнял сержанта.
- Черт подери, товарищ старший лейтенант… - сломавшимся голосом добавил сержант, отводя глаза. - Я вообще-то считаю себя мужиком нормальным, но… как бы сказать… в общем…
- Да ладно, поплачь, не стесняйся! - разрешил прапорщик Нефедов и положил руку сержанту на плечо. - С кем не бывает…
- Жалко, конечно, что вы уезжаете…
Герасимов пошел по кругу.
- До свидания, Черненко!
- До свидания, товарищ командир!
Герасимов обнялся с солдатом.
- Вы только обязательно напишите нам, когда приедете и устроитесь на новом месте. Хорошо?
- Напишу, Черненко.
- А правду говорят, что вы будете работать в обкоме комсомола?
- Правда, Черненко, правда…
- Давай, командир, держи! Ёпнем по второй, а потом и третий тост, - сказал Нефедов, протягивая Герасимову кружку.
- Прапорщик, иди спать! - процедил Ступин. - Ты уже на ногах не стоишь.
Из медсанбата приковыляли «замок» Гриша Максимов и Гнышов. Оба в синих пижамах. Один с костылем, у другого рука в гипсе.
- Давай, Курдюк, держись, - сказал Герасимов, обнимая механика-водителя.
- Счастливо вам, товарищ командир.
- Баклуха, а ты чего там за спинами прячешься? Иди сюда!
Пулеметчик смутился, порозовел, неуверенно шагнул, вытер руку о хэбэ и протянул ее Герасимову.
- Прощайте, товарищ старший лейтенант!
- Не «прощайте», а «до свидания»! - поправил Нефедов. - Мы все встречаемся в Союзе. Понятно, бойцы? Кому не понятно, зайти ко мне вечером в каптерку - я объясню доходчивей… Не грей кружку, Максимов! В медсанбате небось уже опух от спирта? А? Черненко, мать твою, где гитара? Давай свою коронную: «Я вернулся с Афгана, извините, что цел…» Или как там ты поешь?.. Абельдинов, быстро утер слезы, что ты как на похоронах?
- Товарищ прапорщик, пошли бы вы на куй, - отворачиваясь, тихо попросил сержант.
Последний глоток самогона, последние объятия и рукопожатия, последний хлопок по плечу - и все это уже в прошлом, это уже история, которую хочется скорее забыть; это уже не люди, это оловянные солдатики, застывшие где-то внизу, между картонных коричневых гор и пластилиновых танков. Вперед, Герасимов, в Союз, к новой и счастливой жизни! Не оглядывайся, не задерживай взгляд на лицах своих бойцов, не пытайся их запомнить - тебе это ни к чему. Там, в Союзе, это ни к чему. Отмой самогоном мозги от памяти, проветри легкие, прополощи свежей кровью сердце и подставь встречному ветру лицо. И ничего не бери с собой. Ничего.
- Ты все взял? - спросила Гуля. - Вертолет через полчаса.
Они стояли на пороге кабинета, в последний раз оглядывая стол, на котором Гуля когда-то жарила кабачки; диван из составленных автомобильных сидений, на котором они когда-то спали; решетку на окне, которую можно легко поднять и выбраться наружу…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Гуля не стала прощаться, взяла сумку и молча вышла. Прочь, прочь отсюда, из этого отвратительного модуля, провонявшего непутевым бабьем! Бегом, не оборачиваясь, не оглядываясь - вперед, только вперед!
У входа в казарму Герасимов прощался с ротой. Прежде чем выйти к бойцам, долго чистил зубы ядрено-мятным «Поморином», но запах перегара так и не удалось заглушить. Всю ночь он пил водку, отмечая с друзьями свой отъезд. Пропил все чеки и трофейные афошки. В голове гудело. Раскаленный асфальт качался под ногами.
- Командир!! - хрипел хмельной прапорщик Нефедов, в сотый раз обнимая Герасимова. - Ну как я тут буду без тебя?! Ну ты скажи мне, как я смогу без тебя?! Гад ты за то, что нас бросаешь… Как, блин, я тебя все-таки люблю!!
- Иди, проспись, - строго заметил Ступин, становясь между прапорщиком и Герасимовым.
Прискакал молодой офицер из строевого отдела, принес выписку из указа, орденскую книжку с подписью самого Горбачева и орден Красной Звезды.
- Начальник штаба велел вручить перед строем и в торжественной обстановке, - лепетал офицер, пряча документы и коробочку с орденом за спину, как делают дети.
- Да давай сюда, разберемся! - горланил Нефедов, обхватывая офицера своими длинными руками. - Не в первый раз… Думаешь, мы не знаем, как ордена положено вручать?
Офицер из строевого отдела только прибыл в Афган и потому в самом деле не знал как. Прапорщик, ломая пальцы офицеру, отобрал у него коробочку, вынул орден, свинтил закрутку и примерил орден к груди Герасимова.
- Чем дырку делать будем? - спросил Ступин.
- Все есть, Саня, не дрейфь… Но сначала положено обмыть… Абельдинов!! Мою личную банку сюда, быстро!
Сержант принес банку с самогоном. Разлили по кружкам. Орден тюкнулся об эмалированное донышко. Чокнулись.
- За тебя, Валера! За нашу шестую роту!
- За вас, ребята!
Герасимов вытащил орден зубами. Капли самогона блестели на его рубиновых лучах. Прапорщик порылся в карманах, вынул автоматный патрон и продырявил им китель рядом с первой Звездой.
- Во! Порядок! - говорил он, хлопая Герасимова по груди. - Дважды орденоносец!
Офицер из строевого отдела пил самогон мелкими глотками и морщился.
- Товарищ старший лейтенант, - сказал Абельдинов, глядя на дно кружки. - А давайте как-нибудь встретимся в Союзе, напьемся вдрызг и вспомним, как вместе на войну ходили, как высаживались на Панджшер…
- Встретимся, Абельдинов, - пообещал Герасимов и обнял сержанта.
- Черт подери, товарищ старший лейтенант… - сломавшимся голосом добавил сержант, отводя глаза. - Я вообще-то считаю себя мужиком нормальным, но… как бы сказать… в общем…
- Да ладно, поплачь, не стесняйся! - разрешил прапорщик Нефедов и положил руку сержанту на плечо. - С кем не бывает…
- Жалко, конечно, что вы уезжаете…
Герасимов пошел по кругу.
- До свидания, Черненко!
- До свидания, товарищ командир!
Герасимов обнялся с солдатом.
- Вы только обязательно напишите нам, когда приедете и устроитесь на новом месте. Хорошо?
- Напишу, Черненко.
- А правду говорят, что вы будете работать в обкоме комсомола?
- Правда, Черненко, правда…
- Давай, командир, держи! Ёпнем по второй, а потом и третий тост, - сказал Нефедов, протягивая Герасимову кружку.
- Прапорщик, иди спать! - процедил Ступин. - Ты уже на ногах не стоишь.
Из медсанбата приковыляли «замок» Гриша Максимов и Гнышов. Оба в синих пижамах. Один с костылем, у другого рука в гипсе.
- Давай, Курдюк, держись, - сказал Герасимов, обнимая механика-водителя.
- Счастливо вам, товарищ командир.
- Баклуха, а ты чего там за спинами прячешься? Иди сюда!
Пулеметчик смутился, порозовел, неуверенно шагнул, вытер руку о хэбэ и протянул ее Герасимову.
- Прощайте, товарищ старший лейтенант!
- Не «прощайте», а «до свидания»! - поправил Нефедов. - Мы все встречаемся в Союзе. Понятно, бойцы? Кому не понятно, зайти ко мне вечером в каптерку - я объясню доходчивей… Не грей кружку, Максимов! В медсанбате небось уже опух от спирта? А? Черненко, мать твою, где гитара? Давай свою коронную: «Я вернулся с Афгана, извините, что цел…» Или как там ты поешь?.. Абельдинов, быстро утер слезы, что ты как на похоронах?
- Товарищ прапорщик, пошли бы вы на куй, - отворачиваясь, тихо попросил сержант.
Последний глоток самогона, последние объятия и рукопожатия, последний хлопок по плечу - и все это уже в прошлом, это уже история, которую хочется скорее забыть; это уже не люди, это оловянные солдатики, застывшие где-то внизу, между картонных коричневых гор и пластилиновых танков. Вперед, Герасимов, в Союз, к новой и счастливой жизни! Не оглядывайся, не задерживай взгляд на лицах своих бойцов, не пытайся их запомнить - тебе это ни к чему. Там, в Союзе, это ни к чему. Отмой самогоном мозги от памяти, проветри легкие, прополощи свежей кровью сердце и подставь встречному ветру лицо. И ничего не бери с собой. Ничего.
- Ты все взял? - спросила Гуля. - Вертолет через полчаса.
Они стояли на пороге кабинета, в последний раз оглядывая стол, на котором Гуля когда-то жарила кабачки; диван из составленных автомобильных сидений, на котором они когда-то спали; решетку на окне, которую можно легко поднять и выбраться наружу…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95