– Думаю, это ваше, сэр.
Тимоти с сожалением осмотрел испорченный парик. Потом повращал его на пальце и засмеялся:
– Черт побери, чтобы привести его в порядок, одной пудрой не обойдешься! – Он обернулся к сидящему рядом Майлсу, чьи намокшие волосы уже стали завиваться колечками возле ушей. – Вот где этот джентльмен имеет передо мной преимущество. Поедемте, мистер Куртни, сушиться вместе.
Жители расступились, давая дорогу всадникам. Кэролайн старалась разобраться в вихре своих мыслей и ощущений. Она гордилась Тимоти и была рада, что свидетелями его отваги стали Майлс и озорник Пирс. Девушка до глубины души была благодарна жениху, что тот так быстро откликнулся на ее призыв и таким образом спас девочку. А что касается Майлса…
Всем сердцем она хотела бы, чтобы Майлс так и стоял на берегу, беспомощный, как и она, тогда триумф принадлежал бы одному Тимоти; а человек, бывший ее противником, не вызывал бы у нее восхищения и уважения вопреки всем ее желаниям.
Амелия, склонившаяся над шитьем, была угрюма, что не удивило Кэролайн. Капитан не счел нужным сообщить кому бы то ни было – кроме, разумеется, Майлса – о визите нотариуса. В результате за пять минут до ужина Амелии пришлось иметь дело еще с одним нежданным гостем, к тому же капитан настаивал, чтобы нотариус остался у них на ночь. У Амелии не было времени выяснить причину неожиданного визита, и Кэролайн не смогла найти минутку, чтобы поговорить с отцом наедине. Она рассчитывала, что сможет убедить его не забирать у нее Трендэрроу.
Теперь было уже слишком поздно. После ужина капитан пригласил нотариуса и племянника выпить пунша в соседней комнате. Верный своей добродушной натуре, Тимоти не только не оскорбился, что им пренебрегли, а даже выразил облегчение, что его освободили от необходимости присутствовать при данном разговоре. По мнению Кэролайн, сам факт, что жениха не пригласили, яснее ясного говорил о намерениях капитана. В дополнение к этому, когда Кэролайн проходила через холл, чтобы подняться в свою комнату, она увидела, как из библиотеки вышел отец и, заметив ее, быстро сунул какую-то бумагу в карман.
Как он мог так с ней поступить? Как мог нарушить свое обещание, обмануть ее доверие? Неужели голос крови был настолько силен, что за сорок восемь часов сумел свести на нет любовь и преданность, которыми он дарил приемную дочь в течение восемнадцати лет? А она-то думала, что Николас ни в чем не откажет ей ради ее счастья, исполнит каждое ее желание. И вдруг, не сказав ей ни слова, он изменяет свое завещание в пользу чужака, который ничего не знает об Англии, об обычаях корнуолльцев, который даже разговаривает иначе. И он обладает несколькими тысячами акров земли.
Кэролайн ушла в свою спальню вскоре после того, как Пирса отослали наверх. Но ей не спалось. Она лежала без сна, глядя в темноту, слышала, как мимо ее дверей прошла Амелия, узнала тяжелые шаги отца, уловила негромкие голоса мужчин, которые замерли в конце галереи. Сейчас, наверное, в большой спальне родителей капитан расскажет жене о том, что совершил сегодня вечером. А завтра об этом сообщат всем.
Но что же все-таки сегодня было сделано? Что написано, подписано и скреплено печатью за стаканом портвейна и трубкой виргинского табака? Что спрятано в библиотеке, в потайном ящичке бюро отца…
Девушка соскользнула с постели и взяла свечу. Осторожно открыла дверь и прислушалась. Дом был полон таинственных ночных звуков. За деревянной панелью скреблась мышь. Бесшумно ступая босыми ногами по гладкому холодному полу, она направлялась к лестнице.
Лестничный пролет был темным и страшноватым; холл с закрытыми на ночь ставнями походил на таинственную пещеру. С сильно бьющимся сердцем она начала осторожно спускаться. В тишине ночи скрипнула одна ступенька. За спиной Кэролайн уловила какое-то движение, скорее почувствовала его, чем услышала. Она обернулась, но не успела закричать – чья-то рука зажала ей рот.
Перед ней мелькнуло черное лицо с блестящими в колеблющемся свете свечи белыми белками глаз. Пальцы девушки задрожали от ужаса, и подсвечник чуть не выпал из рук. Незнакомец подхватил ее, и она заметила, как блеснуло лезвие ножа. Голова у нее закружилась, и она вцепилась в перила. Мужчина шепотом произнес ей на ухо:
– Не бойтесь, мисс. Бенджамен не причинит вам зла. Бенджамен за всю жизнь не обидел ни одной леди.
Тяжело дыша, она постаралась унять нервную дрожь. Обморочная слабость отступила. Человек поднял свечу, и она увидела на нем синюю ливрею с серебряным кантом. На голове чернокожего незнакомца был напудренный парик.
– Обещаете не кричать? – заботливо спросил он.
Она молча закивала, и он убрал свою руку.
– Простите, что напугал вас, мисс, – извиняющимся тоном сказал негр. – Я принял вас за врага мистера Куртни. Друзья мистера Куртни часто повторяли, что у него есть враги по всей Англии из-за его политических взглядов.
Начиная понимать, она спросила:
– Вы слуга мистера Куртни?
– Да, мисс.
Кэролайн прищурилась, чтобы повнимательнее его рассмотреть.
– Вы раб?
– Освобожденный раб, мисс. Мистер Куртни добился для меня вольной грамоты.
– Вы… Вы образованны?! – недоверчиво воскликнула она.
– Немного, мисс. Я умею читать и писать. Знаю неплохо греческий и латынь.
Она еще крепче вцепилась в перила.
– Что вы здесь делаете? Да еще в такое время?
– Я охраняю комнату хозяина, мисс. Он дал мне свободу, обращается со мной как с белым человеком. Я готов умереть за него.
Пораженная Кэролайн не сводила взгляда с внушительной фигуры негра. Неожиданно вспомнив о том, что она не одета, девушка выхватила у него подсвечник и поспешно побежала к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47