Но до сих пор не известно где. В письме, посланном Алю, наверняка указан адрес человека, которому грозит опасность…»
– Добился чего-нибудь? – спросил меня спокойный, как всегда, Ковальский.
– Ничего! – отрезал я.
Емёла сочувственно покачал головой.
Они не спрашивали о результатах разговора в агентстве. Поскольку делом руководил я, а полковник откомандировал их обоих в мое распоряжение, направление расследования зависело от меня.
Воспользовавшись моим приходом, они оставили марки и пошли обедать.
Инвентаризация марок была наполовину закончена.
Минут через десять открылась дверь и па пороге появился запыхавшийся НД.
Он сел напротив меня и начал рассказывать, словцо выходил лишь на минутку:
– Значит… так, как ты слышал. Учтя количество и род помех в передачах из «зима», мы выяснили, что речь может идти о трех местностях. После рассмотрения карты энергоснабжения я дал телефонограммы в районы. Ответ комиссариата из Шидловда подтвердил верность моих предположений. «Зим» был найден в лесу, в нескольких сотнях метров от станции Шидловец. Вернувшись в Варшаву, я разыскал кондукторов поезда, которым ехали бандиты. Один нз кондукторов обратил внимание на двух пассажиров в купе первого класса – у них не было багажа. Они вышли где-то под Варшавой, но где, он не помнит… Об адвокате Беранеке ты знаешь из моего письма, которое я оставил тебе в лаборатории. Твой отчет о поездке в Прагу я выслушаю в другой раз… Дай сигарету и говори, что ты раскопал сегодня.
Я беспомощно развел руками. Увы! Я ничем не мог похвастать.
НД взял у меня шифр и, барабаня по столу пальцами, слушал мой рассказ о поисках каталога Минкуса…
В кабинет вошли майор Ковальский и поручик Емёла.
Мы вместе работали над марками около полутора часов.
Нервы мои были напряжены. Почти автоматически записывал я номера марок по каталогу и состояние каждого экземпляра из категории редчайших марок мира… Я обещал себе, что рассмотрю их и запомню по крайней мере но хуже, чем доктор Кригер.
Марки лежали передо мной. Я вкладывал их пинцетом в двойной конверт, на котором мы расписывались. А через минуту все забывал.
Для меня существовало только одно: где?
Беспокойство все нарастало. Надо успеть, надо, чтобы мы были первыми.
Около пяти часов зазвонил телефон. Говорила мама:
– Только что пришла странная телеграмма. Может, ты что-нибудь поймешь, диктую…
Я бессознательно взял в руки карандаш и лист бумаги.
– Слушаю, мама.
– Это из Нью-Йорка. II кажется, какой-то шифр…
– Из Нью-Йорка? Мне? Я в самом деле… ничего не понимаю.
Мама начала терять терпение:
– Записывай наконец. Неужели мне час стоять у телефона?
Дрожащей рукой я записывал: «Numbers explanation according to Yvert… США, 4, 5, 563, 8 экспресс, 268.
С уважением, Джек Мипкус».
Я пришел в себя.
– Кто мне это прислал?
– Не знаю, – ответила мама.
Я бросил трубку, схватил лежащий тут же каталог Ивера. В течение минуты тайна зашифрованного письма была раскрыта.
– Сошлось! Все сошлось!!!
– Интересно, что сходится? – буркнул ошеломленный ходом событий Емёла.
– Убирайте марки! Едем!
Я схватил телефонную трубку.
Очевидно, НД, как и я, караулил в лаборатории у телефона. Не было времени объяснять, кто и почему прислал мне телеграмму. Я сам этого не знал!
– Есть! Юлек! Собирай ребят, грузи все необходимое. Дорога через Мосты. Это должно случиться сегодня, в Дзвонах!
– В Дзвонах? Дорога через Мосты? Подожди…
Очевидно, у него в кабинете был еще кто-то.
– Мослы, тридцать одни, – повторял он. – Дзвоны, на восток, одиннадцать… Жди перед зданием управления, Глеб! Через две-три минуты выезжаем!
«А может… может, удастся выяснить адрес коллекционера, который не подозревает, что со вчерашнего дня ему грозит смертельная опасность? Этот коллекционер, вероятно, покупает марки в Варшаве. Ведь Дзвоны всего в часе езды от Варшавы. Мама, очевидно, уже успела войти в контакт со всеми филателистическими магазинами», – подумал я.
Я позвонил маме и сказал, чем она может мне помочь.
Когда Ковальский и Емёла, заперев марки в сейф, вышли, чтобы переодеться в штатское, позвонила мама:
– Ты говорил о Дзвонах? Да, есть такой адрес. Блондинка из магазина сказала, что в Дзвонах марки собирает ксендз Иоахим Войтик. Приезжает к ней каждые трп месяца получать марки по абонементу.
«Так, значит, ксендз Иоахим Войтик – тот филателист, которому мы должны сохранить жизнь!»

Глава 20
Мы находились на холме близ селения Дзвоны. Удобно устроившись в ветвях раскидистого дуба, я в полевой бинокль осматривал окрестности. Лучи солнца золотили шпиль костела и крышу дома приходского священнослужителя. Здание напротив было, очевидно, домом для приезжих.
С пастбища брели коровы. Над соломенными крышами вился дымок.
Кругом царил покой. Спустившись с дуба, я обратился к участникам операции:
– Итак, товарищи, наш приезд в Дзвоны должен выглядеть естественным. Официально мы выступим в качестве землемеров. Выполняя «свои обязанности», мы должны выяснить, здесь ли веснушчатый верзила лет двадцати. Верзила называет себя по-разному. Его последняя кличка – Аль. Будем говорить, что он послан нами, чтобы подготовить жилье… Помните также о двух других членах шайки. Их фотографии были вам показаны. Наша задача – не спугнуть их. По нашему плану они должны начать намеченное ими дело… Грузовик будет стоять посреди площади, напротив костела. Пары, проводящие замеры, передадут собранный материал ему. – Я указал на НД. – Дальнейшие инструкции получите в доме для приезжих по окончании разведки. А теперь всем переодеться в комбинезоны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76