– Я вам чрезвычайно признателен. Но мне хотелось бы еще кое-что посмотреть. Я слышал, господин Рейнеке, что у здешних любителей есть великолепные коллекции польских марок. А «Десять краковских крон», редчайшая польская марка…
– Ах, эта голубая «Десять крон», – прервал он меня. – О-о, это большая редкость. Я сам эту марку видел раза три-четыре, не больше… Знаете, уж если так, пойду-ка я с вами к моему знакомому. Мне, кстати, надо кое о чем поговорить с ним. Его фамилия Канинхен. Очень забавный человек. Архитектор. Настоящий прохвост. Но у него есть «Десять краковских крон». Канинхен живет возле Моста лавочников. Я буду вашим гидом… Был слух, что он организует обмен с Варшавой на первые «Саксонии». Правда, это нелегально. Постойте, а случайно не с вами? – Рейнеке даже запнулся, пораженный этой мыслью.
Я успокоил его, сказав, что нет.
Итак, все складывалось удачно. События развивались так, как мы наметили в Варшаве. «Еще небольшое усилие, и я узнаю фамилию и адрес убийцы», – подумал я.
– Что-то у них там не получилось, – продолжал старый пройдоха. – Канинхен даже жаловался, но на что и почему, я уже не помню. Дело-то это весьма деликатное. Наверняка он будет рад познакомиться с вами. Может, вы сумеете ему помочь? Фрейлейн! – крикнул он. – Вызовите, пожалуйста, такси!
Прогулка заменялась поездкой.
Он закрыл сейф, склонился над письменным столом, захлопнул какую-то потайную дверцу, и вскоре мы очутились на улице.
У ворот стояло несколько старомодное такси.
Водитель повез нас по Герман-Джонштрассе, и через несколько минут мы были уже у цели.
Выйдя из машины, господин Рейнеке стал посреди тротуара и, закинув голову, крикнул:
– Канинхен! Ты в своей норе?! Отзовись, Канинхен!.. Зачем нам напрасно лезть наверх, если его там нет, не правда ли? Канинхен?! Ну где ты там?
В доме, напоминающем жилище бабы-яги, открылось несколько окошек, но нужное нам оставалось закрытым.
– У этого старого негодника в голове все перевернулось! Он говорит, что его «апартаменты» в этом доме как раз соответствуют его профессии. Надо полагать, этот дворец построен его далекими предками… Канинхен!!!
Наконец на самом верху открылось заветное оконце. Из него выглянула Гретхен лет шестидесяти, в папильотках, с лицом, обильно намазанным кремом.
– А, это ты, Рейнеке! Ты что орешь, словно на пожаре? Старика нет дома. Уехал на четыре дня в Дрезден. Ищи его там или в Мейсене!
– А его телефон ты не знаешь, Луиза?
За этот вопрос я готов был расцеловать старого пройдоху!
– Телефон?… Нет. Да ты позвони любому торговцу марками в Дрездене. Уж я-то знаю! Половину времени он на строительстве, а потом валандается с твоими дружками. Как всегда! И земля терпит такое семя… Психованные филателисты! И ты не воображай, Рейнеке, что тебе удастся подсунуть ему какие-нибудь свинячьи марки! Уж я об этом позабочусь!
Она с треском захлопнула обе половинки окна, а Рейнеке, кисло усмехнувшись, сказал:
– Вот вам наши жены!.. Правда, Канинхен – человек довольно безответственный. Я ему давно уже ничего не продаю. Так он покупает у меня марки через третьих лиц. Теперь, наверно, скажет, что две марки «Турн-и-Таксис», которые для него взял у меня его помощник, он сам достал в Дрездене. А знаете, мне жаль, что не удалось его повидать. Я хотел из его дублетов достать для одного клиента пятнадцатую, последнюю марку «Бремена».
Отсутствие в Эрфурте архитектора Канинхена, обладателя «Десяти краковских крон», неожиданно перепутало все мои карты…
Я не заметил, как снова очутился в такси.
Рейнеке предложил мне, как гостю, показать город, который, впрочем, я и так уже знал. Он рассказывал мне о каких-то перипетиях эрфуртских коллекционеров, но я ничего не слышал, занятый своими мыслями.
Задержаться на несколько дней в Эрфурте я никак не мог. У меня не было уверенности, что Канинхен вернется через четыре дня, как обещал своей Гретхен… Если я сразу отправлюсь в Дрезден, это, конечно, вызовет любопытство старого Рейнеке. Да и сама встреча с архитектором (носящим ласковую фамилию Канинхен, то есть Кролик) в Дрездене тоже проблематична. Правда, можно взять такси и, как советовала Гретхен, расспрашивать всех тамошних торговцев… Ведь Канинхен доверил старому Рейнеке, что у него с кем-то в Польше не совсем гладко идут дела, значит, и фамилию он должен помнить. Возможно, у него есть с собой блокнот или же он на память знает адрес человека, который посредничал в обмене с варшавским коллекционером. Но даже если при нем нет блокнота, он определенно помнит какие-то детали, и они помогут нам опознать Посла, человека, совершившего убийство и грабеж в Варшаве… Даже если Канинхен коверкает польский язык так же, как бывший комендант гарнизона в Чичи Рейнеке…
Ну что ж! Все в порядке, теперь я могу слушать вас, господин Рейнеке!
К счастью, наша туристическая поездка по городу длилась недолго. Старому Рейнеке наскучило общество моей не слишком разговорчивой особы. К тому же его ждали дела.
– Вы знаете, – забрюзжал он, – стоит мне недосмотреть, как все делается наоборот. Моя жена не проявляет ни малейшего интереса к маркам, дочь тоже. Когда-то, лет двадцать назад, я попросил жену вырезать несколько марок с конвертов… И представьте себе, все зубцы у марок как «лишние» тоже были обрезаны!.. Жаль, что вы скоро уезжаете. Сегодня, к сожалению, я уже договорился пойти на партию в вист… Но завтра, если вы еще будете в Эрфурте, я с величайшим удовольствием готов вам служить…
Мы пересекли площадь, и я опять любовался необыкновенной красотой архитектурных ансамблей города.
– Вы где остановились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76