– А скажи, дедушка, что за люди меня обогнали, пока сюда шел? Красный на красном коне и белый на белом…
– Это не люди, – старик пожевал губами, – это Заря-Зорюшка – Красно Солнышко да День Белый, оба слуги мои верные. Не обидели, чай?
– Нет. – Иван покачал головой.
– То-то же, – согласно кивнул старик. – Да только бы тебе до ночи дойти и с Темной Ноченькой не встретиться… А то сгубит тебя или конь его черный копытами затопчет… Ну, прощай, не скоро свидимся.
Старик погрозил еще раз внучке пальцем и вернулся в будку.
Иван с Настей вместе зашагали по дороге. Ваня молчал, девочка поначалу тоже, но очень скоро не выдержала и первой начала беседу:
– Тебя Ваня зовут?
– Ваня…
– А правда, что у вас по небу, как по земле, ходят?
– Не ходят… летают. – Он уж и не знал, что отвечать.
Девчушка смотрела на Ивана широко раскрытыми глазенками и верила и не верила. Наконец расхохоталась, легонько шлепнула его по руке, отбежала на пару шагов и уже почти закричала, требовательно и с напускной грубостью:
– А правда, что у вас в море синем у самого дна плавают?
Ваня медлил с ответом, и Настя вся так и подобралась, задрожала от нетерпения.
– Так правда?
– Правда, – и даже не стал уточнять, как именно.
Девчонка засмеялась, да так весело, будто услышала что-то необычайно забавное.
– А правда, что у вас могут жить брат с сестрой, как муж с женой?
Тут уж даже многоопытный Иван не нашелся, что сказать, и решил сам выступить в роли вопрошающего:
– А кто ж его знает… Ты мне лучше скажи, Настенька, куда мы идем?
Девочка была явно не удовлетворена таким ответом, но тут же хитро улыбнулась:
– Как куда? К бабушке моей.
– К бабушке? А кто она?
Настя подошла к Ване вплотную и пытливо заглянула в глаза:
– А то ты не знаешь…
– Не знаю.
– Она, – девочка откинула голову назад, – она такая… такая… Она может все!
Ничего путного от нее Ваня так и не добился, но зашагал почему-то более уверенно. Настя и минуты не могла прошагать спокойно рядом, то убегала куда-то в сторону, то возвращалась назад, собирала цветы и на ходу плела венок.
– Это тебе! – Она со счастливой улыбкой увенчала шею Ивана цветочной гирляндой.
Ваня на миг задохнулся от густого цветочного аромата, но тут вспомнилось что-то далекое. Что-то неведомое и в то же время до боли знакомое. Быть может, так цветы пахли в раннем детстве, когда ты еще не мог ни говорить, ни мыслить связно и лишь внимал красоте окружающего мира.
Лес становился все гуще, ветви едва ли не переплетались над головой. Тропинка совсем скрылась в густой траве, ступать становилось все тяжелее, то и дело ноги по колено проваливались в липкую жижу. Ваня с четверть часа шагал в мокрых насквозь ботинках и подумывал о том, не снять ли их совсем и не пойти ли босиком. Вот Настена шагает себе, и горя ей мало. Но одно дело – ее привычные к ходьбе ножки и совсем другое – изнеженные ступни офисного работника.
– Погоди-ка, – Настя резко прыгнула в сторону и зашуршала в кустах, – тут уж недалече, а я бабушке еще собрать полон кузовок ягод обещала. Сам пройдешь чуток, не собьешься?
Ваня согласно кивнул, хотя не был уверен. Солнце было уже высоко, день близился к полудню, но у Ивана было такое чувство, что с момента, когда он расстался с Проводником, прошло не более пары часов. Есть не хотелось, но начала одолевать жажда. Спросить бы у Настюшки, где тут напиться можно, да только ищи ее!.. Небось убежала в самую чащу и аукается там с какими-нибудь кикиморами. Ваня сорвал пучок сочной на вид травы, попробовал, та оказалась слишком вязкой и клейкой на вкус. Солнце палило все сильнее, проникало даже сюда, в лесные заросли. Иван в короткое время взмок так, как будто бежал стометровку.
Настя не появлялась. Мало-помалу Ваня прямо на ходу стал погружаться то ли в какую-то неясную дремоту, то ли просто начал грезить наяву, но мыслям сразу стало легко и просторно. Думал Ваня преимущественно о Светлане, но потом как-то незаметно для себя задумался обо всей своей жизни в целом. И зачем, право, надо было вообще что-то делать? Зачем готовить проекты в срок, зачем засиживаться на работе допоздна или, наоборот, убегать из офиса пораньше? Зачем напиваться на дружеской тусовке до отвращения к самому себе? Минутные радости? Или ожидание чего-то большего? Жить, надеясь? Он и надеялся, и ждал, и дождался – пришла она, любовь и нежность, красота и покой. И что он сделал? Сломал ее собственными руками, такую хрупкую, такую долгожданную, взлелеянную и взращенную. Зачем?
Ответа не было. Зато впереди густые ветви деревьев будто раздвинулись, и показалось вдали маленькое лесное озерцо. Иван прибавил шагу и через некоторое время уже стоял на берегу. Озеро было крохотное, сплошь затянутое зеленой ряской, из которой, словно языки пламени, тут и там выглядывали неведомые цветы. Были они ярко-желтые, похожие чем-то на водяные лилии, но гораздо крупнее, с махровыми лепестками. Ваня постоял немного, полюбовался на огромную, просто-таки громадную жабу, сидящую на камне посреди озера, подумал. Понял, что сильно устал, и решил немного отдохнуть. Тут-то впервые и пригодился плащ Проводника. Ваня расправил его, постелил прямо на мшистый бережок и прилег под одинокой березой. Сначала решил просто немного полежать, но потом и сам не заметил, как задремал. Было тепло, ветви дерева не пропускали разящие солнечные лучи, от воды приятно тянуло прохладой. Тишина стояла в лесу, только какая-то неугомонная птица все выводила одну и ту же трель уже с полчаса. Уже, чай, охрипла, пожалел ее Ваня и не успел вспомнить, у какой же птицы такой голос, как провалился в глубокий сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110